Белое танго - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Вересов cтр.№ 120

— Хороший у тебя дружок, добрый. Рука — его работа?

— Его… — отведя глаза, буркнул Аполло. — Главное ведь, этот Бакстер сучий сам разбираться не пришел, каких-то гопников прислал…

— Бакстер? — переспросила Таня. — Вот уж не думала, что Джерри Бакстер такими делами промышляет. С виду такой приличный…

— Да не Джерри Бакстер, другой. Бутч. Ты должна его помнить. Ну, когда ты только приехала, мы на выставку ходили, и он еще хотел тебе по морде дать…

— А, Иван Ужасный. Да, типчик удивителы приятный. И как тебя угораздило снова с ним связаться?

— Больше не к кому было. Ты ведь не дала бы?

— Нет.

— Вот видишь. А теперь мне совсем край. В Лондоне показаться не могу, ни в конуру свою сунуться, ни к тетке — никуда. Везде выследит. Выручай, а? Не дай погибнуть. Все для тебя сделаю…

Он сполз с кресла, бухнулся на колени, прижал к губам Танину руку.

— Встань, — сказала она, брезгливо отдернув руку. — Семь тысяч мне, конечно, не поднять, но чем могу помогу. Пока вот держи.

Он обалдело уставился на мятую двадцатку.

— Да ты!..

— Погуляй, зайди в паб, пивком расслабься. Приходи часика через четыре. К тому времени что-нибудь придумаю.

Она провела его за калитку и уселась на крылечко покурить.

— Я все слышала, — открыв дверь, сказала Соня. — Не вздумай пойти на поводу у этого типа. Он тебя в покое не оставит. С разводом я помогу.

Таня подняла удивленные глаза.

— Зачем развод? Долго, муторно, дорого… Вечером она принимала мужа в гостиной, а рядом с ней сидел Джулиан. Дарлинг явился пьяненький, чувствовалось, что все силы прилагает, чтобы держаться прямо и хоть что-то соображать.

— Вот авиабилет на Салоники, — втолковывала Таня. — Вылет завтра, в восемнадцать тридцать. Имей в виду, рейс туристский, билет возврату не подлежит.

Вот это чек в «Лионский кредит» в Салониках. Я тебе открыла счет на полторы тысячи фунтов. Больше, извини, не могла. Зато деньги будут твои, а не Бампера…

— Бакстера…

— Неважно. Вот здесь я написала адрес и телефон. Запомни, Ставрос Иоаннидис. Он тебе поможет. В Лондоне тебе делать нечего. Джулиан отвезет тебя прямо в Гэтвик, в гостинице переночуешь. Джулиан, выдашь ему там фунтов пятнадцать на еду.

— Слушаюсь, мэм, — с ухмылочкой ответил Джу-лиан.

— Ну все, катитесь. Джулиан, жду тебя завтра с утра. А тебя, дарлинг, не жду вообще. Никогда. Понял?

— Понял… — пробубнил Аполло Дарлинг и направился к выходу, подталкиваемый в спину Джулианом.

Проводив его взглядом, Таня направилась на кухню и извлекла из большого холодильника ведерко с недопитой бутылкой шампанского. Соня, сидевшая у окна с журнальчиком, из которого по просьбе Тани выписала координаты Ставроса Иоаннидиса, тур-агента, обещающего всяческое содействие британским туристам, прибывающим в Салоники, молча встала и сняла с полки два бокала.

— Когда прошлым летом я узнала, что Дарлинг продал меня за сто двадцать фунтов, я и представить не могла, что через пару лет отдам его не просто даром, а еще и приплатив двести. Времена меняются.

Таня разлила вино по бокалам.

— Двести? А те полторы тысячи, которые перевела в Грецию, забыла? — напомнила Соня.

— Не забыла. Через месяц получу обратно, как невостребованные. — Поймав недоуменный взгляд Сони, она спокойно пояснила:

— Ребятишки Бакстера уже, поди, в Гэтвике дежурят. За билетом-то я Стива Дорки посылала, подстилку Бутчеву.

Соня побледнела.

Очевидно, таинственный некто определился в решении всерьез поставить на Таню Дарлинг и ее «Зарину» осенью, после неординарного Таниного дебюта на телевидении. На четвертом канале Би-Би-Си.

Соня давно уже подбивала ее на участие в какой-нибудь телевизионной программе. Таня все отнекивалась, а потом сама попросилась пристроить ее в передачу. Танин выбор потряс видавшую виды Соню до глубины души — она решительно отказалась от развлекательных и эротических шоу, от «Колеса фортуны» и прочих всенародно любимых телевизионных игр с призами и назвала конкретную программу — еженедельное ток-шоу Фрэнка Суиннертона.

В аскетически обставленной полутемной студии почтенный кембриджский профессор беседовал один на один с людьми самых разных профессий, объединенными общенациональной известностью и тем обстоятельством, что для какой-то части населения Британии каждый из гостей служил своего рода интеллектуальным маяком.

Говорили об искусстве, литературе, жизни, о состоянии общества и мировых проблемах. Громкой популярностью программа профессора Суиннертона не пользовалась, в рейтингах не упоминалась, но была по-своему едва ли не самой влиятельной из всех телепередач, а наиболее удачные беседы продавались за рубеж и демонстрировались в Европе, в Америке, в Австралии. Поначалу профессор чуть дар речи не потерял от такой наглости. Подумать только, до чего упали моральные критерии общества, что какая-то там бандерша, парвеню, воплощение одной из страшнейших язв, поразивших страну, не считает для себя зазорным ломиться в его элитарно-интеллектуальный клуб! Но потом то ли любопытство взяло верх над возмущением, то ли слишком хорошо запомнилась цифра на чеке, обещанном профессору в том случае, если передача состоится — одним словом, Фрэнк Суиннертон согласился встретиться с миссис Дарлинг в приватном, разумеется, порядке, но убедительно просил бы не считать оное согласие гарантией, так сказать…

В назначенный час профессора Суиннертона встретил Брюс, Танин личный шофер, и к приятному удивлению маститого ученого мужа отвез его не в шикарный новомодный ресторан, а в уютное семейное кафе на Слоун-сквер, известное профессору с юности. За кьянти и спагетти беседа потекла легко и непринужденно.

Говорили об искусстве, литературе, жизни, о состоянии общества и мировых проблемах. Профессор покинул Таню совершенно очарованный ее красотой, эрудицией и нестандартным строем мысли.

— О, если бы все представительницы вашей профессии были хоть чуточку похожи на вас! Но увы…

— Увы, — согласилась Таня.

На передачу она явилась в строгом темно-синем костюме, оттененном пышным белоснежным жабо и вызывающем легкую ассоциацию с женской полицейской униформой, с неброским, почти незаметным макияжем и в больших очках в тонкой металлической оправе. В таком виде она напоминала строгую и серьезную молодую директрису современной общеобразовательной школы.

Фрэнк повел беседу в своей непринужденной манере, где нужно, лавируя между острыми рифами стереотипов сознания, — попеременно сталкивая их, вызывая смущение, недоумение, восхищение — то есть чувства, заставляющие потом задуматься.

Таню Дарлинг он прямо и открыто представил зрителю как бандершу, но диалог повел в русле, несколько странном для такого случая: