Клятва Мечей - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Марк Вебер cтр.№ 26

Его преследовало воспоминание об экстатическом упоении собственной силой, о беспримерном обострении всех чувств… Днем он подавлял эти мысли, но они отравляли его сны ночью, стараясь разрушить цепи, которыми он их сковал.

Но все это было ему знакомо, не впервые он загонял раж обратно, вглубь. Другие сны беспокоили Базела гораздо больше, сны, которые он никогда не мог вспомнить, просыпаясь среди ночи в холодном поту. Эти сны его ужасали – но чем? Он сам не знал, потому что никак не мог их восстановить, как ни пытался. От них оставались лишь куски, обрывки: какое-то незнакомое лицо, чей-то неизвестный голос, какое-то ощущение…

Что за ощущение? Он не мог этого четко определить, но сны были настойчивы, как мысли о раже. Как будто его спящее сознание понуждалось к чему-то с какой-то неизвестной ему целью. Тогда его охватывал страх, безграничный ужас, потому что он был градани. Его народ через кровь нес вековую память о том, что такое быть подчиненным и использованным. Во времена Падения Контовара черные колдуны овладевали их душами и, управляя ими как послушными инструментами, заставляли идти на самые страшные преступления. Эти события навсегда запечатлелись в душе градани. В наследство им остался раж, и мысль, что кто-то может снова полностью подчинить их, мучила даже сильнейших, хотя они не всегда признавались в этом и самим себе. Именно поэтому голос, который Базел не мог запомнить, – он был уверен только в том, что не слышал его никогда прежде, – леденил его душу.

… Гном допел свою песню, Брандарк взял последний аккорд и мягко приглушил струны, положив на них ладонь. Мгновение все молчали, потом раздались рукоплескания, и Яхнат поклонился во все стороны. Аплодисменты все усиливались, и Брандарк, стараясь скрыть свою зависть даже от себя самого, хлопнул коренастого бородатого карлика, обладателя золотого голоса, по плечу. Ему оставалось довольствоваться своей долей признания как аккомпаниатору.

Лунная ночь была прохладной, почти холодной, ясное небо усыпано звездами, дождь давно перестал. Холмы остались позади, каравану оставался едва ли день пути до Хилдарта, столицы Герцогства Морец, люди немного расслабились, и настроение стало менее напряженным. Риантус включил наиболее проверенных и надежных охранников других купцов в свои патрули. Поэтому освободилось время для песен и саг, появились и певцы в достаточном количестве, чтобы избавить слушателей от необходимости внимать «пению» Брандарка.

Кровавый Меч никого не винил. По крайней мере они были вежливы. Они ценили его игру, но, два-три раза послушав, как он поет, проникались к этому тем же отношением, что и навахкцы. Слушая Яхната, он, как это ему ни претило, вынужден был разделить общее мнение. Поэтому, еще раз поклонившись, он закинул балалайку за плечо, оправил отделанный кружевом колет и направился к палатке, которую делил с Базелом.

Горькое и в то же время насмешливое выражение появилось на его лице, как и всякий раз, когда он думал о собственных дурацких претензиях на то, чтобы сделаться певцом и поэтом. Брандарк остановился, глядя на волшебно яркую луну. Он страстно желал воспеть ее, описать те сложные, глубокие чувства, которые она в нем пробуждала.

Но он не мог. Он сам знал, насколько ужасны его стихи. Он мечтал о чарующей красоте слова, о раскатистой ритмичности строк, чистоте и точности выражения самой сущности мысли или эмоции, а получалась сплошная чушь. Иногда эта нелепица была забавной, даже остроумной, но разве это стихи? В общем, все знали, что поэт и певец он никудышный. Ему самому казалось смешным, что варвар-градани, да к тому же еще навахкский Кровавый Меч, проводит целые ночи вперившись в огонек своей лампы и умоляя Певицу Света коснуться его своим лучом, послать ему хоть искру своего божественного пламени. Но ни разу не ответила ему Чесмирза, как никогда ни один из богов не откликнулся за зов его народа.

Мучимый этой знакомой болью, он закрыл глаза, потом стряхнул с себя наваждение и поплелся дальше через лагерь. Птицы летают по небу, рыбы плавают в воде, говорил он себе, – точно так же есть прирожденные барды, есть и те, которым не суждено ими стать… Птицы не плавают, рыбы не могут летать… Но он знал, что не сможет не делать новых попыток, так же как лосось выпрыгивает из воды в тщетной попытке превратиться в ястреба. В этом больше упрямства, чем разумного отношения к делу, но чего еще можно ожидать от градани? Он улыбнулся этой мысли, словно содержавшаяся в ней доля издевки принесла ему некоторое облегчение, и в то же время сознавая, что потребность проникнуть в суть искусства барда для него не просто каприз, но насущная необходимость. Сейчас он понимал это лучше, чем раньше. Ничего уже не изменится, и за все эти годы кто угодно, кроме градани, смирился бы с этим, но…

Улыбка сошла с лица Брандарка, уши настороженно поднялись. Никто в лагере Килтана не понял, что это за звуки, даже он не мог различить неясно произносимых слов, но сразу узнал харграмский диалект.

Он ускорил шаг, оглядывая залитый лунным светом лагерь. В палатках были погашены огни, никто не двигался между ними, но он все еще слышал не только глубокое дыхание и храп спящих, но и непонятное бормотание. Через несколько часов те, кто расположился в этой части лагеря, должны были заступать в ночной дозор, поэтому им нужно было отдохнуть. Из-за этого и костер бодрствовавших был разведен на таком расстоянии, чтобы не мешать спящим. Брандарк опустился на колени и откинул полог над входом одной из палаток.

Базел, с покрытым испариной лицом, дергался и крутился в постели. Его могучие руки так стискивали одеяла, словно он боролся с пытающимися задушить его удавами.

Брандарк замер, различив ужас в голосе своего бессвязно бормочущего друга. Брандарку пришлось узнать страх у себя на родине, в Навахке, поэтому он не презирал его у других. Но это был не просто страх. От страшной муки, слышавшейся в голосе друга, у него по коже пробежал мороз. Протянув руку, он коснулся плеча спящего.

– Хааааххххх! – выдохнул Базел, как тисками сжав запястье Брандарка. Тот даже зашипел от боли.

Но тут глаза Базела открылись, в их туманной глубине забрезжило узнавание, и железная хватка мгновенно разжалась.

– Брандарк? – Голос был хриплый, голова Базела пьяно мотнулась, потом тяжело опустилась на сгиб руки, все еще не отпускавшей запястье Брандарка, другой рукой Конокрад растерянно протирал глаза. – Что? Что случилось?

– Я… тебя хотел спросить, что случилось. – Брандарк говорил шепотом, потихоньку пытаясь высвободить руку.

Базел прянул ушами, посмотрел на свою руку, понял, что в ней, и разжал ладонь. Поглядев на свои пальцы, он сжал их в кулак и тяжело вздохнул.

– Значит, я болтал во сне, – прошептал он, сжав челюсти в ответ на утвердительный кивок Брандарка. Он несколько раз разжал и снова сжал кулак, издал еще один тяжелый вздох и сел. – Умытый кровью воин, не раз ходивший на Равнину Ветров, хнычет ночью, как ребенок, – пробормотал он с горечью.

– Это не был детский кошмар, – сказал Кровавый Меч. Глаза Базела расширились, а Брандарк продолжил: – Не могу точно понять, что ты там говорил, но несколько слов я уловил…