37 девственников на заказ - читать онлайн книгу. Автор: Нина Васина cтр.№ 55

Итак, к тому моменту, когда водка в бутылке кончилась, я узнала много интересного и поучительного. Например, что сверхпроводимость проводников пропадает при определенных температурах, и это главная проблема для человечества. Что наши русские ученые — “лопухи, как всегда” — лет десять назад проворонили Нобелевскую премию в этой области, когда сделали структуру купрата бария, а результаты исследований этих самых купратов бария при температуре жидкого азота зафиксировали иностранцы. Они и сорвали, как говорится, банк. Но, оказывается, это все ерунда. Каких-то трехсот тысяч долларов будет вполне достаточно, чтобы за год лаборатория, в которой раньше работал Байрон, в своих опытах вплотную подошла к температурному режиму в 10 градусов по Цельсию, а это — полный переворот в мире топливных ресурсов. Но это — страшная тайна! 10 градусов — это не шутка, это революция, все на планете начнется сначала!

— Байрон, ты могуч! — похлопала я его по плечу после такого заявления, а он меня вовремя поймал после этого за полу куртки и прислонил обратно к батарее. — Тебе дадут целых триста тысяч?! Только за то, что застрелишься?.. Но почему?

— Все не так, — замотал он головой, и теперь мне пришлось его удерживать. — Я — суицидник, понимаешь? У меня так в карточке записано. Ты знаешь, что такое суицидник? А-а-а! Сначала я вынес из лаборатории последние результаты. Или нет — сначала назначил дату смерти?.. Человек, который хочет убедиться, он… он не верит, что у нас почти получилось, а стреляться я не буду. Не-е-ет! Я уже стрелялся. Я буду прыгать вниз с высоты. Да. Точно. С высоты. С высоты я еще не прыгал.

— Но зачем же тебе прыгать, если все так хорошо получается? — ничего не понимала я.

— Они меня уволили из института. Банально — за пьянку.

— Байрон! Они тебя примут обратно, как только узнают о деньгах!

— Нет. Я не хочу. Принци-пи-ли-а…Принци-ли-пи-а…

— Ты не хочешь этого принципиально! — помогла я Байрону.

— Точно. Пусть они узнают, кто им перевел деньги, потом — когда меня уже не будет! Представляю рожи Ванилина и Гринько! И потом… Накатило, понимаешь?! Ну накатило, как лавина!

— У тебя что, обычно зимой накатывает? — удивилась я.

— Ты думаешь, сейчас зима? — задумался Байрон. — А я думал — весна. У меня весной накатывает и поздней осенью. Ты меня огорчила…

— Ну прости.

— Так меня еще никто не огорчал!

— Ладно, забудь. Как тебе мысль, чтобы уничтожить все написанные ранее книги и вырастить поколение людей, которые их в глаза не видели?

— Интересная мысль, — задумался Байрон. — Тут ведь важно понять — зачем? Допустим, кто-то сожжет все экземпляры “Робинзона Крузо”, так? А это моя любимая книжка. Значит, я должен буду не читать, а рассказывать дочке эту историю. Любопытно, любопытно… Сама придумала?

— Нет, — вздохнула я.

— Так, и что же получается? То, что любило читать наше поколение, мы будем передавать устно, вроде легенд или преданий. Старуха! — вдруг крикнул он и радостно меня потряс. — Это же гениально! Лет через сто человечество должно будет заново креститься, потом — писать законы, легенды и мифы?! Поколение, прочитавшее в своей молодости столько книг — о! какие это будут мифы! История будет другой, понимаешь?

Температура жидкого азота — минус 150 градусов.

Я оказалась дома около полуночи. Пришлось прочистить желудок. Рвота попала в нос. Отвратительное ощущение. Пока я с ним боролась, с полочки в ванной на раковину упал пузырек с туалетной водой. Я стояла, смотрела на треснувшую раковину и вдруг впервые поняла, что человек чувствует, когда случается сильное желание покончить разом со всем. Это же восхитительно — можно напоследок даже натворить что-нибудь запретное. Можно все, если завтра — конец. Сама выбираешь время и место.

Накатило…

Телефон разрывался.

Не возьму, пока не вымоюсь как следует.

А теперь не возьму, пока не выпью чаю. Отключить его, что ли? Я стала думать о телефонном шнуре как о пуповине, протянутой от меня к некоторым близким людям и к целой толпе совершенно посторонних, плохо меня знающих и понимающих людей. Пока думала, телефон замолчал. Тогда я взяла трубку и позвонила маме — первому и единственному в данный момент претенденту на другой конец моей пуповины.

— Ну где тебя носит?! — закричала она, захлебываясь от волнения. — Тебя все ищут. Приезжала дочь Анны, она не может найти мать. И Аквиния тоже пропала!

— Успокойся, эти милые дамы нигде не пропадут.

— Но ведь пропали же! Аквиния должна была утром улететь в Америку! У ее внука жена рожает, она очень ждала этого. У Анны тоже было какое-то сложное дело, их нет нигде!

— К тебе приходила дочь Анны?

— Да, знаешь, она такая странная… Но это потом, при встрече. Ты должна сюда приехать.

— О, нет! Что я могу сделать? Объявить их в международный розыск?

— Понимаешь. — Мама понизила голос и перешла на заговорщицкий тон. — Дочь Анны спрашивала, не знаю ли я, где находится квартира Аквинии! Я сказала, что узнаю у тебя.

— Почему — у меня?..

— Это же тебе старуха отдала ключи и записку с адресом! Я слышала все, она громко разговаривает, несмотря на слуховой аппарат в ухе!

— Ах, да, совсем вылетело из головы. Мама, я не хочу сейчас — в полночь — ехать смотреть эту квартиру, понимаешь? И тебе не советую. Утро вечера мудренее.

— Если бы ты была дома, а не шлялась неизвестно где, мы бы посмотрели эту квартиру еще в восемь вечера и вместе с дочерью Анны!

— Как тебе, должно быть, обидно, да? — не удержалась я от сарказма и со спокойной душой, совершенно без единого подозрения ушла спать.

Еще заводя будильник, я вдруг вспомнила, что знаю историю на пленке, которую моя мама собиралась распечатать. Еще я вспомнила, что Богдан называл эту историю “убийственной”.

Тщательно расправив все складочки на простыне, взбив подушку сорок четыре раза, я, наконец-то, улеглась на спину, на ощупь нашла выключатель ночника — глаза закрыла до того, как протянула руку. И тут же обнаружила Богдана. Он сидел на полу в позе лотоса, в своей длинной ночной рубашке (Богдан не признавал пижам, спал только в рубашках), растянутой на его торчащих коленях — с закрытыми глазами, с вывернутыми вверх расслабленными ладонями на этих коленях; и он улыбался.

— Представь, Фло, до середины пятнадцатого века люди не знали книг. Все, что считалось необходимым запечатлеть, было рукописно и хранилось при монастырях в свитках. Если бы Иоганн Гутенберг не вознамерился напечатать Библию, для чего была сооружена типография в Майнце, кто знает, как бы развивалось человечество. Все сведущие люди впоследствии понимали, что на свете должна существовать только одна книга — книга книг — Библия, но какое же это искушение — напечатать, например, энциклопедию Дидро и сборник кулинарных рецептов, а потом посмотреть, что из этого выйдет.