Среда обитания - читать онлайн книгу. Автор: Чингиз Абдуллаев cтр.№ 8

– А если этот человек собирается передать документы в прокуратуру и посадить меня в тюрьму, то это нормально? Если он меня шантажирует и вымогает деньги, это правильно? Если он готов ради наживы рискнуть своим добрым именем и разорить мою компанию, это с моральной точки зрения вас не коробит?

– Давайте договоримся так. Мы не будем больше говорить о морали. Если я соглашаюсь, то действую в соответствии со своими убеждениями, которые могут и наверняка расходятся с вашими. Вот и все принципы. Если согласны, будем продолжать разговор. Если нет, попросите водителя остановиться. И хотя мы отъехали достаточно далеко от центра, я полагаю, что сумею добраться до дома без вашей помощи.

– С вами трудно разговаривать, – желчно заметил Деменштейн, – вы ставите меня в нелегкое положение.

– Я всего лишь оговариваю рамки нашего возможного сотрудничества, – возразил Дронго, – и мне кажется, что ничего особенного я не требую.

– Это вам так кажется. Впрочем, это уже ненужный спор. Будем считать, что я согласился на все ваши условия. Что-нибудь еще?

– Нет. Но нам придется повторить нашу беседу. И вы подробно, не упуская никаких деталей, расскажете мне, как на вас вышли Неверов и Востряков, как они звонили, как присылали письма, где назначали встречи.

– Это как раз несложно. Значит, вы согласны?

– Определим нашу главную цель. Неверов?

– Нет. Он меня интересует меньше. Документы. Самая главная цель – это документы. Если вы сможете мне их вернуть, то все остальное меня просто не волнует.

– Документы, из которых следует, что вы совершили ряд антиобщественных деяний.

– Послушайте, вы не прокурор, а я не подсудимый. Вы частный эксперт, и я прошу вас найти эти документы. Вот и все. К чему лишние и явно ненужные уточнения? Я вам уже пояснял, что в девяностые годы нарушали законы все, кто пытался воспользоваться ситуацией. Все, безо всякого исключения. Одни грубо, другие более ловко, но нарушали все.

– Ваш премьер считает, что можно было не нарушать.

– Наш премьер… – усмехнулся Деменштейн. – Действительно, «премьер в России больше, чем премьер». Знаете, что я вам скажу. Если опытный прокурор начнет проверку деятельности Санкт-Петербургской мэрии в период правления Собчака, царство ему небесное, то там найдут столько нарушений, что можно будет предъявить сколько угодно обвинений и нынешнему премьеру, и даже… вы меня поняли.

– Вы еще и циник, – заметил Дронго.

– Это уже форма защиты. Что мне еще остается делать? Нигде и никогда в мире самая большая и самая богатая страна не подвергалась такой безжалостной и разбойничьей приватизации. Об этом говорю вам я, человек, который неслыханно разбогател именно в этот период. Кто смог, тот сделал состояние. Кто не смог… на каждого удачливого приходился десяток неудачников. Они в основном лежат на кладбищах. Почти никто не выжил. Бизнес был не просто жестокий, он был абсолютно криминальный и варварский. Если хотите, даже бандитский. За каждым крупным капиталом стояли свои банды, свои правоохранительные органы, свои чиновники, своя пресса, свои журналисты. Иначе было просто невозможно.

– Знаете, о чем я сейчас вспомнил? Один ваш коллега-миллиардер сказал, что всякий, кто не смог заработать в тот период миллиард, пусть идет в ж… – так изящно выразился. – А другой ваш коллега-миллиардер, человек гораздо более учтивый и воспитанный, сказал, что бог покровительствует богатым и знает, кому давать деньги, а кому нет. Вам не кажется, что сейчас вы немного уподобляетесь этим двоим?

– Нет, не кажется. Я нигде больше не повторю подобных слов. И если даже вы скажете, что я их говорил, то откажусь от них. Но здесь, в салоне своего автомобиля, один на один, я вам могу сказать. Мы все брали то, что лежало у нас под ногами. Все одинаково толкались, хватали, давили, бросали, брали. У нас примерно одинаковые судьбы и одинаковые биографии. Я знаю, что говорю. А если так, то никто из других лиц, попавших в первую сотню, не имеет права мне ничего говорить и тем более предъявлять мне какие-то претензии. Мы все одинаковые.

– Возможно, вы правы, – впервые согласился Дронго, – и если избавить Россию от первой тысячи лиц из списков «Форбса», то вполне вероятно, что в ней стало бы легче жить.

– А в других республиках все было иначе? – огрызнулся Лев Давидович. – В таком случае покажите мне богатых людей, которые сделали себе капиталы в белых перчатках. Мы еще пытались что-то придумать, забирая себе неработающие комбинаты. А наши миллионеры из южных республик? Они ведь делали капиталы, сидя в чиновничьих креслах и просто обирая свои народы. После девяносто первого везде картина была одинаковая. Где-то сохранилась сильная власть, и там разбогатели приближенные чиновники, где-то создалась видимость демократии, и там разбогатели более удачливые и ловкие дельцы. Такие, как я. По-моему, эти словесные баталии пора заканчивать. Давайте переходить к нашему конкретному делу.

– Давайте, – согласился Дронго, – итак, как они впервые на вас вышли?

– Позвонили ко мне в приемную. Там у меня сидят два секретаря. Регина и Замира. Регина считается, как бы поточнее сказать, главным секретарем…

– Личные вопросы можно задавать или на них есть табу?

– Хотите узнать, сплю ли я с ней? – сразу понял Деменштейн. – Да. И делаю это принципиально. Я считаю, что не могу полностью доверять женщине, если не знаю ее достаточно близко.

– Надеюсь, к мужчинам это не относится? И вы не станете требовать такой же близости от меня.

– Смешно, – хмыкнул Лев Давидович, – не волнуйтесь, вам ничего не грозит. Я убежденный гетеросексуал.

– У нее есть муж или друг?

– Вам не кажется, что это достаточно примитивный способ расследования? Простите меня, если я лезу не в свое дело. Но неужели вы думаете, что я сто раз не проверил все подходы, пока не обратился к вам?

– Убежден, что проверили. И тем не менее будьте любезны ответить на мой вопрос.

– У нее есть друг, с которым она встречается, – сдержанно ответил Деменштейн, – ей двадцать восемь, ему тридцать четыре. Он программист, работает на англичан. Говорят, что очень перспективный. Получает достаточно высокую зарплату. Несмотря на кризис, его не только не сократили, но и повысили в должности.

– Убедительно. Значит, первой на звонки отвечала Регина?

– Отвечает всегда Замира. Регина считается моим личным помощником. Но когда звонят и говорят, что беспокоят по личным вопросам, трубку берет Регина. Так было и в тот раз. Она взяла трубку и услышала предложение Вострякова о нашей встрече. Он сказал, что по личному вопросу. Не стал уточнять, по какому. Она ему в свою очередь пояснила, что у меня нет времени встречаться по личным вопросам. Иначе должен буду с утра до вечера заниматься проблемами своих сотрудников, которых у меня больше восьми тысяч человек.