Операция «Прикрытие» - читать онлайн книгу. Автор: Степан Кулик cтр.№ 23

«Похоже, Михаил Иванович окончательно решил, что принятые под крыло СС контрразведчики Абвера затеяли с нами многоходовую игру, и я с группой все-таки выйду именно на настоящий склад стратегического сырья… — подумал Корнеев. — Вот только зачем высылать подкрепление? Какая разница немцам: отделение у них в тылу или батальон? Если всерьез возьмутся, подтянут к егерям тяжелую технику, минометы и задавят в полчаса… Нет, тут хитрее надо действовать».

— Повторить? — по-своему расценил его молчание Басов.

— Отставить, капитан, я все понял. «Оригинал» или «фальшивка». Доложить — наоборот. Подготовить аэродром. Ты бы прибавил газу, Вадим, а то мы так и до вечера не доберемся.

— Не волнуйтесь, товарищ майор. Успеем. Я здесь лучше, чем в собственной квартире, ориентируюсь. Коротким путем едем. А вот если застрянем, с разгону, на какой-то неучтенной колдобине или пне, тогда можем и задержаться.

— Добро, — кивнул Корнеев. — И вот еще что, Вадим, я к полковнику Стеклову уже не успею, а по телефону не хочу лишнего говорить. Михаил Иванович поймет, но не все в его власти. Операция наверняка на контроле у Ставки. Но ты, Вадим, все равно передай: подкрепление пусть не спешат отправлять. Пока я сам не попрошу о помощи. В донесении использую следующие кодовые слова: искомое — «огурцы», люди — «крышки», а бомбы — «банки». Запомнил?

— Да, доложу слово в слово… С отправкой не торопиться. Искомое — «огурцы», люди — «крышки», а бомбы — «банки».

Машина свернула с наезженной колеи в малозаметную прогалину и ловко запетляла между высокими и толстыми деревьями. Они росли друг от друга так далеко, что их гладкие, серебристо-белесые стволы, черные там, где скопилась влага, казались колоннами, удерживающими свод какого-то огромного здания.

Детство и юность Корнеева прошли на городских улицах, а школьных познаний майору не хватало, чтоб опознать гладкокожих представителей растительного мира, но то величие, с каким вековые деревья взирали на копошащихся внизу людей, он ощутил в полной мере. И зябко поежился.

— Ты тоже это чувствуешь? — спросил, не отрывая глаз от заметной лишь ему тропки, капитан.

— Что именно? — на всякий случай переспросил Корнеев.

— Как буки на нас смотрят?.. Словно взрослые на расшалившихся в храме детишек. Осуждающе и одновременно с чувством осознания собственной вины. Что не сумели воспитать как следует, не объяснили вовремя чего-то очень важного… Обязательного в этом мире. Правда?

— Вадим, а ты стихов не пишешь или рассказов? — хмыкнул удивленно Корнеев.

— Нет, а что…

— Сравнения уж больно у тебя лирическо-поэтические, товарищ капитан. Храмы, детишки… Разумные, мыслящие деревья… «Аэлита» прямо… Толстой обзавидуется.

— Н-ну, извините, товарищ майор. Как чувствую, так и говорю. Сам-то ты, Николай, небось, городской?

— И что?

— В общем, ничего особенного. Просто я заметил, что люди, выросшие на асфальте, как правило, более беспощадны ко всему живому. Такой боец и в цветущий сад, без какой-либо на то надобности, танком въехать может… ломая деревья. И поле, засеянное пшеницей, испоганить. И старинную церковь без зазрения совести разрушить.

— Эко ты повернул, капитан. Считай, пристыдил… Война ведь, не забыл, нет? Тысячи людей ежедневно гибнут, в том числе и мирных граждан — женщин, детей, а ты о деревьях печалишься. Самим бы выжить. И фашизм победить, который не только природу, само человечество истребить удумал.

— Обязательно выживем, майор… И победим, тоже — обязательно. Нет в том сомнения… — негромко промолвил Басов. — Люди крепко за жизнь цепляются. Вот только как после победы жить станем? В какой мир детей приведем, если уже и сами до кровавых мозолей истерли души?

Корнеев задумался, пытаясь подобрать слова для достойного ответа, но «виллис» как раз выскочил на небольшую полянку. Басов лихо развернул машину, поскрежетав коробкой передач, сдал задним ходом пару метров в лес и остановился.

— Все, станция «Конечная». Дальше, майор, только пехом.

Корнеев внимательно огляделся. Местность резко изменилась. Лесной храм остался позади. Здесь начинался небольшой подъем, и величавые буки поменялись местами с более привычными дебрями. Сплетенной из веток, витых, словно скрученных подагрой, стволов кустистых грабов и стрельчатого орешника.

— Прямо пятьсот метров вверх. На высотке уже передовая, наши траншеи. Давай за мной. Не обгонять. Местами мины натыканы. Тут рядом НП артиллеристов оборудован, оттуда поглядишь и на нейтралку, и на немецкую линию обороны. В стереоскоп…

Вадим ловко выпрыгнул из машины прямо через борт, не открывая дверцы. Привычно одернул гимнастерку, поправил пилотку и, убедившись, что Корнеев следует за ним, плавно заскользил между деревьями. Глядя, как ловко и непринужденно капитан двигается лесом, Николай вспомнил старшину Кузьмича и понял, что Басов тоже из потомственных охотников. Видимо, отсюда у парня и ностальгическая любовь к дикой природе. И особенно к той ее части, что за себя постоять не может…

Наблюдательный пункт артиллеристов расположился на самой опушке, под прикрытием низко нависающего сплетения веток колючего терновника, густо усеянного уже синими, но еще очень твердыми, недоспелыми плодами. Вся нейтральная полоса — чистое, испещренное воронками поле, шириной в полтора, а местами расширяющееся и до двух километров, зажатое между лесными массивами — отлично просматривалась в обе стороны, до самого горизонта. Ветер дул от немцев и, вместе с запахами сырой, потревоженной войной земли, доносил отзвуки какого-то столь любимого тевтонцами бравурного марша.

На их шаги из окопа сначала показалось дуло автомата, а следом настороженно выглянул седоусый сержант.

— Здорово, боги войны! — окликнул их Басов. — Не пульните в своих ненароком. Я к вам с гостем. Пустите в окоп?

— А не тесно будет, царица? — высунулась вторая голова, принадлежащая молодому лейтенанту, но увидев двоих старших по званию офицеров, поспешно прибавил: — Здравия желаю.

— Мы ненадолго… — успокоил наблюдателя Корнеев. — Мешать не будем. Полюбуемся чуток на фрицев и уйдем.

Он спрыгнул вслед за капитаном в окопчик и вынужден был признать, что опасения лейтенанта оказались не напрасны. Тут и в самом деле с трудом удавалось разместиться пятерым мужчинам. Кроме двух наблюдателей-артиллеристов, в окопе, на перевернутом снарядном ящике, вместе с коробкой полевого телефона, расположился еще и солдат с эмблемами связиста. От попытки встать смирно при виде офицеров, свалившихся ему на голову, солдата удержали все вместе.

— Сиди, сиди, боец…

— М-да, и в самом деле тесновато тут у вас, хозяева… Не по-божественному как-то… Поленились, громовержцы, шире ямку отрыть? — укорил лейтенанта Басов. — Гм, а скажи-ка мне, товарищ сержант, у тебя нет никаких срочных дел в расположении? Минут на сорок? Все бы нам легче дышать стало.

— Вообще-то не положено покидать НП, — засомневался тот, поглаживая приклад автомата. — Но если товарищ лейтенант не возражает, могу за завтраком смотаться. До смены еще далеко, а зачем ждать, если такой случай подвернулся? Чего, в самом деле, друг дружке сапоги оттаптывать?