Земля, позабытая временем - читать онлайн книгу. Автор: Эдгар Берроуз cтр.№ 6

Я знал, что сам по себе клапан открыться не мог. Значит, его кто-то открыл, и этот кто-то готов был умереть сам, лишь бы уничтожить всех нас.

После этого случая я поставил охрану и приказал матросам обходить весь корабль. Мы чинили двигатель день, ночь и половину следующего дня. Большую часть времени мы дрейфовали на поверхности, но ближе к полудню с запада на горизонте был замечен дым и, убедившись на горьком опыте, что в этом мире для нас существуют только враги, я отдал приказ пустить второй двигатель, чтобы уйти с пути приближающегося парохода. Но как только двигатель заработал, раздался скрежещущий звук рвущегося металла. Двигатель остановился, и мы обнаружили, что кто-то сунул в шестерни отвертку.

Прошло еще два дня, прежде чем мы вновь обрели способность кое-как двигаться дальше, лишь наполовину завершив ремонт. Предыдущей ночью ко мне в каюту пришел часовой и разбудил меня. Это был довольно сообразительный малый, которому я вполне доверял.

- Ну, Уилсон, - спросил я, - что случилось?

Он поднес палец к губам и приблизился ко мне.

- Думается, я нашел, кто нам вредит, - прошептал он и кивнул в сторону каюты Лиз. - Я видел, как она только что пробиралась из кубрика, - продолжал он. - Она шушукается с начальником бошей. Бенсон видел ее прошлой ночью тоже, только ничего не говорил, пока я не заступил на пост сегодня. Бенсон не очень сообразителен и никогда не сложит два и два, пока кто-нибудь другой не скажет - "четыре".

Если бы Уилсон вошел и внезапно ударил меня по лицу, я бы удивился этому меньше, чем тому, что услышал.

- Никому ничего не говори, - приказал я. - Держи ухо востро и докладывай обо всем подозрительном. Он отдал честь и вышел, а я целый час, если не больше, ворочался на своем твердом ложе, терзаемый ревностью и страхом. Наконец я забылся в беспокойном сне. Когда я проснулся, было уже светло. Мы медленно двигались по волнам. Накануне я отдал приказ идти малым ходом, пока не удастся определить наши координаты. Прошедший день был облачным, ночь тоже, так что я был рад начинающемуся солнечному дню. Настроение команды, казалось, поднялось; все стало выглядеть как-то благоприятнее.

Я тут же забыл о своих жестоких подозрениях прошлой ночи и вошел в рубку. Какой же удар ожидал меня! Секстан и хронометр были разбиты безнадежно - и разбиты именно этой ночью. И этой же ночью Лиз видели разговаривающей с фон Шенворцем. Именно эта мысль больше всего ранила меня. Потерю приборов я бы мог пережить, но мысль о том, что Лиз может быть предательницей, страшила меня.

Я позвал Брэдли и Ольсона на палубу и рассказал, что произошло, но хоть убейте меня, повторить то, что доложил мне ночью Уилсон, у меня не повернулся язык. Да и по правде говоря, мне показалось невероятным, что Лиз прошла через нашу каюту, в которой мы спали вместе с Брэдли, через каюту Ольсона и еще двух матросов, да еще и беседовала с фон Шенворцем в кубрике, и при этом ее видел только один человек!

- Не могу понять, - сказал Брэдли. - Один из бошей, должно быть, очень ловкий малый, чтобы так всех обвести вокруг пальца, но они навредили нам меньше, чем им кажется. У нас ведь есть запасные инструменты.

- У нас нет запасных. Они тоже исчезли, как и радио, - сказал я.

Оба с изумлением поглядели на меня.

- Ну, что ж, - промолвил Ольсон, - у нас еще остаются компас и солнце. Может быть, кому-то из них и удастся одной прекрасной ночью стащить компас, но днем нас слишком много, чтобы им удалось беспрепятственно убрать солнце.

В этот момент один из матросов высунул голову из люка и спросил разрешения выйти на палубу подышать свежим воздухом. Я узнал в нем Бенсона, того самого, который, по словам Уилсона, видел Лиз позапрошлой ночью разговаривающей с фон Шенворцем. Я пригласил его на палубу, а затем, отойдя в сторону, спросил, видел ли он что-нибудь необычное во время еврей вахты позапрошлой ночью? Малый сказал, что нет, а потом, почесав голову и как, бы припоминая, сообщил, что видел девушку в кубрике разговаривающей с немецким капитаном, но, не усмотрев в этом никакого вреда, он никому ничего не рассказал. Велев ему докладывать мне обо всем, что хоть на йоту выходит за рамки обычного распорядка, я отпустил Бенсона.

Несколько других матросов попросили дозволения подняться на палубу, и вскоре все, кроме вахтенных, собрались наверху, занимаясь болтовней и курением; все в отличном настроении. Я же спустился вниз, чтобы позавтракать. Как только я вошел в центральный отсек, там появилась и Лиз, сопровождаемая Нобом. Она приветливо пожелала мне доброго утра, на что я, признаться, ответил слишком натянутым и сухим тоном.

- Не позавтракаете ли со мной? - обратился я к Лиз, решившись лично расспросить ее о случившемся, как того требовал от меня долг.

Она с благодарностью кивнула, принимая мое приглашение, и мы вместе уселись за столик в офицерской кают-компании.

- Как вам спалось прошлой ночью? - спросил я.

- Замечательно. Я вообще прекрасно сплю, - ответила она.

Ее поведение выглядело настолько искренним, что я не мог заставить себя поверить в ее двуличность, и все же...

Надеясь застать ее врасплох и вынудить к признанию, я выпалил:

- Секстан и хронометр были разбиты этой ночью. Среди нас предатель.

Но она и глазом не моргнула, ничем не выдав свою возможную причастность к случившемуся.

- Кто же это может быть? - воскликнула она. - Ведь немцы не сумасшедшие, их жизни подвергаются такой же опасности, как и наши!

- Люди нередко бывают готовы умереть за идею - за идею патриотизма, например, - ответил я, - а готовность принести в жертву себя вполне совместима с готовностью принести в жертву и других, даже любимых и близких. В полной мере это относится и к женщинам, более того, из любви женщина способна принести в жертву все, даже честь.

Все это время я наблюдал за ее лицом, и мне показалось, что я заметил легкую краску смущения на ее щеках. Пользуясь ее замешательством, я продолжал развивать свою мысль.

- Взять, к примеру, фон Шенворца. Несомненно, он будет рад погибнуть сам и погубить нас всех, если не будет другого способа предотвратить переход его корабля во вражеские руки. Он принесет в жертву всех, даже вас, и если вы все еще любите его, то можете оказаться инструментом в его руках. Вы меня понимаете?

Она мгновение глядела на меня широко раскрытыми глазами, а затем страшно побледнела и резко встала.

- Понимаю, - ответила она, и повернувшись ко мне спиной, быстро покинула каюту. Я последовал за ней. Мне было очень больно, что я так обидел ее, но иначе я поступить не мог. У двери кубрика, пройдя почти сразу вслед за ней, я успел заметить, как фон Шенворц наклонился К ней и что-то прошептал, но девушка, догадавшись, должно быть, что за ней следят, прошла мимо, не останавливаясь.

После полудня небо заволокло тучами, начался шторм, разгулявшиеся волны немилосердно швыряли наше судно. Почти все на борту страдали от качки, воздух испортился. Я почти сутки не выходил из рубки управления, так как Брэдли и Ольсон оба страдали от морской болезни. Наконец я понял, что должен хоть немного отдохнуть, и стал подыскивать себе замену. Бенсон вызвался добровольцем. Он не страдал от качки, к тому же служил в военном флоте и два года учился в школе подводников. Я был убежден в его преданности, так что с легким сердцем спустился вниз и улегся спать.