* * *
И вот тут-то служба преподнесла сюрприз, которого он – уж от
службы-то – никак не ждал, В одну из пауз между инспекциями его отправили
посыльным на квартиру одного генерала их ведомства. Переложив конверт в левую
руку, он позвонил в дверь, готовый вскинуть правую к головному убору. Дверь
отворилась… и рука замерла на полпути. Вместо генерала по ту сторону порога
стояло создание, разве что смоляной чернотой волос напоминавшее грозу нерадивых
адъютантов и неисполнительных майоров. Девушка лет шестнадцати, невысокая,
курносая, со смешливыми глазами и веснушками на носу и щеках. На ней были
закатанные до колен спортивные штаны и маечка. Потом, разбирая полёты, Карташ
всерьёз винил во всём дальнейшем ту чёртову маечку, под которой более ничего не
было.
Девчушка молча и серьёзно рассматривала Карташа, склонив
голову набок, а у бравого посыльного отчего-то никак не могло уложиться в
голове, что в квартире двухметрового генерала может проживать подобное
создание. А вдруг это не та квартира?! Он отступил на шаг, чтобы взглянуть на
номер…
– Папина, папина берлога, – хитро прищурясь,
сказала… выходит, дочь обладателя генеральских лампас. – Папа у дяди Толи,
это сосед сверху. Сейчас я ему позвоню, он спустится за вашим письмом.
Пойдёмте, господин юнкер, чаем вас пока напою.
Папе она позвонила лишь спустя полчаса. И Карташ со звонком
её не торопил. В конце концов, не содержал же пакет приказа немедленно
выступать? А если и содержал… За приятные минуты можно заплатить и десятью
сутками на «губе». Минуты были приятны, хотя ничего особенного они не делали,
не подумайте. Они всего лишь пили чай и болтали о всякой пустячине.
Он не робел – на то он и офицер, чтобы не робеть перед
женщинами, даже столь юного возраста. Не робел, хотя перед ним сидела дочь
грозного начальника. Может, и оттого, что в мыслях он никак не мог сроднить
хохочущую девчонку в просвечивающей майке с глыбоподобным скалозубом в
генеральском кителе.
Потом всё повторилось. И отправка посыльного с конвертом, и
дочь генерала, и кухня с чаем. Правда, повторилось уже не по воле случая, а по
воле старшего лейтенанта Алексея Карташа, который сам выстроил события:
перехватил реального посыльного и за пачку сигарет «Собрание» перекупил
почётное право отнести пакет. Ситуация первого визита повторилась под копирку.
Дверь открыла генеральская дочь, кухня, чай вдвоём…
(Ничего удивительного в том повторе не обнаруживается. Жена
генерала лежала в больнице, а его превосходительство каждый вечер поднимался к
соседу – как он говорил, в шахматы поиграть, на самом же деле – употреблять на
пару с бывшим начальником Владимирского централа дядей Толей армянский
коньячок.) И вот сидели они на кухне, говорили, Лара была всё в той же маечке,
Лара потянулась к печенью, коснулась плеча Карташа твёрдым соском…
– Я знаю, что вы военные прыткие, но…
Карташ вдруг понял, что обнимает её, ищет своими губами её
губы, а она несильно толкает его ладошками в грудь.
– Ну пусти же, сумасшедший…
Непродолжительного всплеска здравого смысла не хватило,
чтобы он выпустил Лару из своих объятий. А её не слишком упорное, лишь приличия
ради сопротивление закончилось на поцелуе, и тонкие ладони уже не упирались
Карташу в грудь, а сомкнулись на его спине…
Он не думал, что может потерять голову, но – потерял, вишь
ты. Их дыхание стало общим, их стоны сливались, как их руки, а одежды,
казалось, слетали с их тел сами собой и падали под ноги, на пол генеральской
кухни. И пропало всё: пропало окно с коричневыми занавесками, пропали сбитые на
пол ложки, пропал неудобный стол, пропало время. Остались лишь тела, стремящиеся
слиться в единое целое…
* * *
Самое смешное (хотя после всего Карташ холодным потом
обливался, представляя себе картину маслом: открывается дверь и появляется чуть
хмельной генерал), так вот, самое смешное, что он не замышлял этакой дерзости.
Он всего-то задумывал побыть наедине с приглянувшейся ему девчушкой и
попробовать договориться о свидании в ближайшие выходные.
Его толкнула к ней неведомая сила и, видимо, эта же сила
толкнула к нему Лару. Это была та самая банальная любовь с первого взгляда. И
не только со стороны Карташа – с обеих сторон…
Они стали встречаться. Разумеется, не на генеральской
жилплощади: Алексей к тому времени снимал квартиру, там и проходили их тайные
свидания. И встречались они часто, почти каждый день после института Лара
забегала к Карташу, который довольно легко и без последствий сбегал со службы
раньше положенного времени. Может быть, даже слишком часто они встречались…
Как ни странно это, но не было корысти в мыслях Карташа,
хотя, казалось бы, присутствовать должна была обязательно. Как же, влюбил в
себя дочь высокого начальника, который может устроить зятю прям-таки реактивный
взлёт по службе, забросать званиями и должностями чуть ли не по маковку.
Конечно, если они решат пожениться (а Лара уже начинала готовить Карташа к
такому решению, Карташ, как и всякий повидавший виды мужик, сразу это
почувствовал), папочка-генерал просто обязан заподозрить подчинённого в том,
что тот, пользуясь неопытностью несовершеннолетней девочки, заманил её в свои
коварные сети и преследует единственную цель – карьерные выгоды. Конечно,
неизбежны громы с молниями, проклятья и угрозы на обе головы. Однако рано или
поздно генерал отойдёт, а узнав из какой семьи происходит будущий зять, и вовсе
присмиреет, посчитает, что дочь делает неплохую партию. Никакого мезальянса.
Всё-таки, товарищи офицеры, сын генерала и дочь генерала. Ровня, как-никак.
Нет, Карташ никогда не связывал в мыслях жизненный успех с
любовью к дочери генерала.
Мухи отдельно, котлеты отдельно. Но, видимо, давали знать о
себе гены деда и отца. Впрочем, связывал – не связывал, а дело неуклонно
катилось к маршу Мендельсона…
И была б то не жизнь, а сказка про Иванушку, женившегося на
царёвой дочке и отхватившего полцарства в придачу, – да вот, наверное, не
случайно все сказки аккурат на счастливом аккорде пира на весь мир и
заканчиваются, а про то, что дальше творится с Иванушками и царевнами,
сказители предпочитают не распространяться. А дальше, прямо за сказкой, не
извольте сомневаться, начиналась жизнь. Та самая жизнь, в которой семейные
лодки бьются о быт, в которой проходит любовь и вянут розы.
Любовь Карташа к генеральской дочке увяла ещё до свадьбы.
Увы, сие бывает сплошь и рядом. Бурная страсть, которая, казалось бы, обязана
перерасти в настоящую любовь, куда-то уходит, как вода в песок, и на
поверхности остаётся лишь равнодушие и скука. А поскольку корыстными
побуждениями старший лейтенант одержим не был, то и решился во всём откровенно
признаться девушке по имени Лара.
Если б он знал, чем всё закончится, то, наверное, всё-таки
выбрал бы женитьбу на женщине, которую разлюбил, и жил бы с ней, как многие
живут, – не в любви, но в совместном быту, изменяя и скандаля, и под
конец, наверное, обычным житейским образом развёлся бы.