Ашхабадский вор - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бушков cтр.№ 54

Никто не понял, что все уже кончилось. Зрители продолжали орать, даже невозмутимый хан Неджметдин что-то кричал, рубя воздух кулаком, а Маша просто стояла, опустив руки, и смотрела на противника исподлобья. Стояла неподвижно и Доширак, в бесконечном изумлении вылупив зенки. Потом издала булькающий звук, пошатнулась, поднесла руки к перебитому горлу… и грянулась всеми своими телесами ничком к ногам дочери начальника зоны.

И опять в памяти Алексея случился провал – он вдруг понял, что уже обнимает Машку, гладит судорожно по волосам, шарит по плечам, спине, талии – нет ли переломов и вывихов, и шепчет бессвязно и глупо: «Ну, все, все, все закончилось, умница ты моя…», – а вокруг неистовствует толпа, и хлыщ яростно вырывается из кольца вооруженных аборигенов, срывая глотку в проклятиях, а Маша все так и стоит, безучастно глядя на труп Доширак…

.........

– …Скажи, ты уже не хочешь меня убить? – прищурился Недж.

Они стояли на окраине лагеря, всходило солнце, и от барханов протянулись длинные черные тени.

– Если бы с Машкой что-то случилось, я бы до тебя добрался, – честно ответил Карташ. – Сам бы сдох, но добрался.

– Почему-то верю… Что ж, я искренне рад, что все завершилось именно так. – Он наклонился к открытому окну внедорожника, спросил у Джумагуль: – Как, ты говоришь, называется эта борьба?

– Гуйч-дженг, – ответила туркменка.

– Никогда не слышал.

– Никто не слышал. Ее забыли. Может быть, только старики в далеких аулах помнят, что это такое, но сами приемы уже забылись…

Карташ передернулся, вспомнив о старике Ханджаре в плаще с бритвами, и посмотрел на солнце. Спасибо дедушке Ханджару, что воспитал такую ученицу... Когда Недж объявил, что на арене будут драться Маша и слоноподобная Доширак, Джумагуль, способная ученица Ханджара, двое суток, от зари до зари обучала боевую подругу азам гуйч-дженга, точнее, рукопашному его варианту. И обучила. Невероятно, но факт. Видать, и в самом деле крутая борьба – ежели можно овладеть ею за два дня.

Неджметдин выпрямился, хлопнул ладонью по крыше внедорожника.

– Что ж… Теперь это ваша машина, ваше оружие и ваше сокровище. Да поможет вам Аллах, до свидания, Яланчы.

– А вот это уж дудки, – подала голос Маша, полулежащая на заднем сиденье. Она уже оклемалась после вчерашнего боя и теперь хотела только одного: поскорее убраться из кочевья. – Прощайте… хан.

– Оружие оставьте себе, – сказал Алексей. – Пригодится, а мы в цивилизованные места едем, там со стволами не очень-то походишь.

– А что будет с нашими уркаганскими приятелями? – спросил Гриневский, куря возле открытой водительской дверцы.

– О, на этот счет не беспокойтесь, – сказал хан. – Мы уже позаботились о них, больше они вас не побеспокоят.

Распрощались. Недж вернулся в кочевье, Карташ сел в машину.

– Куда едем, начальник? – спросил Таксист.

За него ответила Джумагуль:

– Куда и собирались, в Миксату, там на поезд – и к Дангатару… Бензину хватит?

– Хватит и обратно вернуться, если забыли чего. Тачка правильная, запасные канистры есть, по песку как по асфальту пойдет. К вечеру долетим.

И он включил зажигание.

Двадцать третье арп-арслана 200* года, 10.05

С билетами на вокзале в Миксате им не слишком повезло – не оказалось полностью свободного купе. Однако вопрос удалось разрулить еще до отправления. В их распоряжении оказалось собственное купе, в котором хоть пей, хоть пляши, хоть оборону держи.

Они отсыпались. Они проспали добрых две трети пути. Остальную часть пути отлеживались и отъедались. То есть поступали совершеннейше по-солдатски. Оконные занавески отодвигали редко, в окна не глядели почитай до самого Небит-Дага. Разве что – когда поезд подъезжал к какому-нибудь городу. А разглядывать окружающие железную дорогу пейзажи после недельного странствия в «теплушке» – нет уж, увольте, наелись.

Ничего особо экзотического в туркменском поезде не было, если не считать, что в одежде пассажиров преобладал национальный кутюр. Порядки же – в точности сохранившиеся с советских железнодорожных времен: и чай подают, причем в старых добрых подстаканниках, и не забывают будить пассажиров перед станцией назначения, и подметают вагон два раза в день. Ну, разве что одно отличие имелось. Карташ, токмо интересу ради, спросил у проводницы про водку, та ответила, что водка есть в вагоне-ресторане или в буфетах на станциях, а они сами, видишь ли, не торгуют.

За восемнадцать часов они пересекли Туркменистан с востока на запад и сошли с поезда в городе Небит-Даг. В Небит-Даге пробыли всего полчаса, за которые успели добраться на попутке до автовокзала, съесть по чебуреку (что размером с добрый лаваш, а уж стоит, в рубли переводя, такие гроши, что слеза прошибает от умиления) и занять места в отправляющемся автобусе.

До места они добирались на старом добром «львовском», которыми в советские времена была укомплектована большая часть маршрутов и которые нынче в России уже и не встретишь, разве только в совершеннейшей глухомани. Как и положено «львовским» автобусам, в салоне припахивало бензином, а в районе заднего сиденья так и просто нещадно воняло. Старое железо громыхало, как гвозди в ведре, словно заранее предупреждая: «Если я рассыплюсь, не судите меня строго, о люди».

Смотреть на пески мочи уж не было. А за окном мельтешили в основном они, проклятые. Это желтоватое однообразие разбавляли лишь аулы и небольшие города, куда заезжал автобус, не пропускавший ни одного населенного пункта.

В туркменском автобусе – сколько бы людей не входило, сколько бы не выходило – стойко держалось молчание. Карташу припомнились грузинские автобусы с их несмолкаемой многоголосицей, с кочующими по салону перебранками, с бурной жестикуляцией. Что ж, разная ментальность – разные автобусы.

Ехали, ехали...

И вдруг увидели Большую Воду.

Как-то так просто без фанфар, без предупреждения водителя по громкой и какого бы то ни было оживления пассажиров автобус обогнул очередной бархан, и они увидели лазурную бескрайность Каспия.

И мигом на душе посвежело.

В городе, в котором автобус высадил пассажиров возле обшарпанного бетонного сарая под большими буквами «Автовокзал», они не задержались ни на одну лишнюю минуту. Прошли его насквозь быстрым шагом, спустились к морю. Маша тут же скинула кроссовки, засучила штаны и вошла в воду по щиколотку.

– Как хорошо-то, господи! – она зачерпнула ладонями воду и вылила на себя, запрокинув лицо. – Как хочется купаться!