Кровавое солнце - читать онлайн книгу. Автор: Мэрион Зиммер Брэдли cтр.№ 43

— Спасибо, Джефф, — прошептала она.

Такой волны эмоций, как та, что взметнулась в нем при этих словах, Кервин не ощущал еще ни разу в жизни. Он развел руки, и девушка оказалась у него в объятиях, поднимая к нему лицо. И, когда губы их встретились, без малейшего удивления, Джефф почувствовал дивное слияние двух нематериальных субстанций. Крепко обнимая теплую тоненькую фигурку, невероятно обостренным двойным восприятием он уловил, как смешаны в Элори хрупкость и стальная сила, детская наивность и древняя бесстрастная мудрость касты Хранителей. (И через все это он смутно ощутил вместе с Элори необычное и едва ли наполовину осознаваемое пробуждение чувств; апатию и одновременно готовность, с какими она принимает его поцелуй. Он разделил с девушкой изумление, вызванное объятием, какого ей еще не доводилось испытывать — не отеческим и не безлично-добродушным — разделил ее робкое и не ведающее стыда удивление от того, сколько силы в мужском теле, какая в нем поднимается волна тепла… )

— Элори, — прошептал он, но шепот прозвучал триумфальным кличем. — Любовь моя, любовь…

Какое-то мгновение длился спазматический, конвульсивный, терзающий каждый нерв ужас; потом раппорт разорвался, как разлетевшийся в кусочки кристалл — и вот уже побелевшая, как снег, Элори, извиваясь кошкой, пыталась вырваться из объятий Кервина.

— Нет, — беззвучно шептала она, ловя воздух перекошенным ртом. — Нет, нет…

Оцепеневший от шока Кервин разжал объятия. Элори тут же отпрянула, прижав руки к груди, словно защищаясь; все ее худенькое тельце сотрясали беззвучные рыдания. В глазах ее застыл ужас, но она успела уже отгородиться от Кервина барьером. Узкогубый детский рот ее открывался и закрывался, не издавая ни звука; личико перекосила гримаска, как у еле сдерживающей слезы маленькой девочки.

— Нет, — наконец снова прошептала она. — Ну как ты мог забыть, кто я? О, сжалься надо мной, Аварра! — сбивчивой скороговоркой выпалила она и, спрятав лицо в ладони, устремилась прочь из комнаты; едва не споткнулась о табурет, увернулась от машинально шагнувшего за ней Джеффа и стрелой вылетела за дверь. Легкие шаги дробно простучали по коридору, по ступенькам; в конце концов откуда-то сверху донесся грохот захлопнувшейся двери.

Он не видел Элори целых три дня. Впервые за все время с появления Кервина в Арилинне она пренебрегала вечерами в гостиной; Кеннард, пожав плечами, объяснил Кервину, что время от времени такое случается со всеми Хранительницами. Джефф, дабы случайно не опустить барьера и не выдать себя, промолчал. Но каждую бессонную ночь ему казалось, будто из темноты снова выплывают глаза Элори и вспыхивают внезапным ужасом, что на губах снова возникает вкус того поцелуя, а руки никак не могут забыть трепещущего в объятиях хрупкого перепуганного тельца.

В первые мгновения после того, как разорвался раппорт, он просто ничего не соображал, застывши в онемении и оцепенении от этого чудовищного, шквального обвала; недоумевая, то ли печалиться, то ли гневаться столь внезапной перемене чувств.

А потом, медленно и мучительно, пришло понимание.

Он нарушил строжайший закон комъинов. Не зря ведь Хранительница давала обет девственности, и душой, и телом отдаваясь своей трудной и опасной работе. В глазах любого даркованина Элори была неприкосновенна; ни о страсти, ни о чистейшей платонической любви и речи быть не могло.

Он слышал, что в Арилиннской башне говорили (и хуже того, чувствовал, что они чувствовали) по поводу Клейндори, преступившей обет (и ради кого — презренного землянина!).

Другой бы на его месте мог начать громоздить кучу оправданий — мол, Элори сама была не против, и он лишь взял то, что было предложено. Но для Кервина такой легкий путь к отступлению был закрыт. Ему с самого начала бросилось в глаза, как по-детски невинно ведет себя Элори с мужчинами в Башне. Для них она была все равно, что беспола, словно еще один мужчина или ребенок; и она доверяла защищавшему ее табу.

Так же невинно, беззаботно она доверилась Джеффу — и он предал ее доверие!

Но еще ужасней был скребущий на сердце страх. Кеннард ведь предупреждал его: не следует эмоционально напрягаться в те несколько дней, что предшествуют работе с матрицами; лучше оставить пока Таниквель в покое — во избежание нервного переутомления. Таниквель! Можно подумать, все это был сон; да, он любил ее — но, скорее, из благодарности за ее доброту и понимание. Ничего похожего на то могучее чувство, что сотрясает сейчас все его существо.

Телом и душой подстраивались Хранительницы под свои гигантские матричные кристаллы. Вот почему им следовало воздерживаться от бурных эмоциональных проявлений. Память Джеффа скачком вернулась к первому вечеру в Арилинне; к панической реакции Элори на его комплимент, к словам: «С самого рождения нас готовят к этому, и иногда… мы теряем свои способности всего за несколько лет».

А теперь, может быть, судьба всего Даркоувера зависела от успеха или неудачи Арилиннской Башни. А успех или неудача зависят от того, насколько сильна Хранительница, насколько тщательно оберегаема и лелеема она. А Джефф Кервин, затесавшийся среди комъинов чужак, предал их доверие, обошел барьеры и поразил Хранительницу в самое сердце.

Добравшись до этого места в своих размышлениях, Кервин зарылся лицом в ладони и попытался полностью отключиться. Это еще хуже, чем обвинения Остера в шпионаже в пользу землян.

Утром четвертого дня он услышал с лестницы голос Элори. Что ж, в ночной битве он, пусть с невероятным трудом, но одержал над собой победу. Единственное, что теперь предстояло ему — это смирение.

Он любил Элори — но любовь эта могла привести к тому, что она потеряет способности Хранительницы, а это поставит под угрозу работу, от которой зависит будущее всего Даркоувера. В случае их неудачи Пандаркованский Синдикат немедленно обратится к земным специалистам и примется преобразовывать даркованскую экономику на земной лад.

«А разве это так плохо? — предательски шепнуло его второе „я“. — Раньше или позже, но все равно Даркоуверу предстоит перестроиться на земной лад. Оно и к лучшему! Даже для Элори — слишком тяжелый это для нее груз; нельзя молодой девушке жить в заточении, хоронясь ото всего, что есть хорошего в жизни. И если у нас ничего не получится… если у нас ничего не получится, то какая разница, Хранительница там Элори или не Хранительница, и тогда она сможет быть моей…»

«Предатель! — бросил он себе горькое обвинение. — Эти люди приютили тебя, дали возможность остаться на Даркоувере, приняли как своего… А ты готов погубить их! Что бы ни случилось, главное — чтобы Элори сохраняла спокойствие духа».

Но со звуками ее голоса в душе у Кервина снова все забурлило. «О Боже, Боже, Элори, Элори…» Он направился было к двери, но, не видя ничего перед собой, развернулся обратно и рухнул ничком поперек кровати. Все существо Джеффа корчилось от боли и бунтовало. Нет, видеть ее — это выше его сил.

— Кервин? — послышался через некоторое время из-за двери голос Раннирла. — Ты спустишься?