Великий Сатанг - читать онлайн книгу. Автор: Лев Вершинин cтр.№ 79

Совсем одна. В зеленом, мокром, где некуда даже укрыться от злых. От двуногих…

Плохо. Плохо здесь. Ночью гремело, и крыса промокла насквозь. Некуда было укрыться. Темное, твердое — далеко. Оттуда прогнали. Мелкие, юркие, острозубые, рожденные, выкормленные. Ее. Рождавшую, кормившую, защищавшую. Темное, твердое — нельзя. Там кусают. Ее. Старую, слабую, голодную…

Крыса пошевелила усиками. Двуногие где? Хорошо. Остатки сладкого, теплого есть. Хорошо. Уже холодные. Уже не пищат. Хорошо. Она не умрет. Сегодня не умрет. Еда есть…

Плохо. Темно когда. Придет тень. Пугать. Гнать. Не велеть есть сладкое. Не велеть брать то, что пищит. Тень — плохо. Гонит. Делает боль. Тень от зеленого. От плохого…

Пусть. Потом. Сейчас — хорошо. Тень — нет. Еда есть.

Двуногие ушли. Она перехитрила. Двуногих нет!

…Ссссс-ш-ш-ту-ххх!

Глухо чмокнуло — и большой, с полпса, серый ком, пища, покатился по ярко-зеленой траве. Бумеранг ударил хитро: точно в цель, но самым краешком, вскользь и не по голове, чтобы не убить сразу. И ошеломленная на миг крыса почти тотчас ожила, вскочила, напружинив старое, но все еще хищно-мускулистое тело.

Двуногий вот! Он обхитрил! Он подкрался и бросил!

Тяжелое, свистящее, летящее ниоткуда ударило. Больно. Ударило очень. Злой двуногий. Жадный двуногий. Он близко. Он взять сладкое, холодное. Он близко уже…

Двуногий, умри!

Крыса прыгнула, целясь в лицо человеку.

Но смуглый юнец в чистеньких, добела выгоревших, некогда пятнистых лохмотьях, легко уклонившись от жутких клыков, перехватил красноглазую убийцу в полете, скрутил ее, смял — и рванул. И еще раз! И еще! И еще!..

Крыса заверещала, истекая жаркими алыми струйками, бьющими из кровавых дыр на месте лапок и хвоста. А спустя мгновение, недобитая, была брошена на траву.

И тогда из ближних кустов поднялись люди.

Плотным кольцом обступили они умирающую тварь и не проронили ни слова, пока она корчилась в предсмертных судорогах, подбрасывая себя в воздух и расплескивая во все стороны соленые веселые капли.

Крыса получила по заслугам. Люди Барал-Лаона ничем не обидели ее. Она же приходила в ночи. Красть младенцев, которых и так немного. Которые нужны Барал-Лаону. Это не по доброй идее квэхва. Это по злому закону Земли. Проклятой страны демонов, куда заманили исчадия тьмы доверчивых людей Дархая…

Крысу не жаль. Люди Барал-Лаона никому не приносят зла. Но они — дети идеи квэхва, и они умеют постоять за себя. Крыса забыла об этом. И поэтому крыса будет страдать. Долго. До тех пор, пока не умрет.

А потом будут наказаны те, кто послал ее.

Это будет справедливо.

Юнец, наказавший людоеда, стоял, горделиво расставив ноги, и кровавые потеки на его лице, не высыхая, смешивались с крупными каплями пота. Он победил. Он отныне борец, взявший жизнь врага. Когда вернется Кайченг, к рукаву пятнистой куртки победителя будет прикреплена нашивка. И одна из женщин, он еще не знает, которая из восьми десятков готовящих пищу людям Барал-Лаона, ляжет перед ним и раздвинет ноги. Он не знает еще, кого определит для этого Кайченг. Хорошо, если это будет Конопатая Мью. Он видел ее у ручья; она грелась на солнце, и ему понравилось смотреть. Хуже, если пришлют бабушку Дхяо. В любом случае решать не ему…

Как бы то ни было, он был счастлив.

Люди Барал-Лаона смотрели на него с одобрением, а разве есть награда выше, чем похвала тех, среди кого вырос?

Вот — Конопатая. Она рада. Вот мать. Она довольна. Доволен и отец. И мелкота приплясывает на месте, предвкушая, как сегодня же будет играть во внутреннем дворе поселка в него, одолевшего ночного людовора.

А вот — Вещий. Ему следует поклониться.

Победитель преклоняет колена перед невысоким сухопарым мужчиной с наголо обритой головой и сетью мелких морщин, рассыпанных по щекам. Стар ли он? Наверное, да. Люди Дархая стареют рано. Сколько зим встретил и проводил он? Не менее пятидесяти, это наверняка. А может быть, и больше. Он, и Кайченг, и отец победителя крысы были среди тех, кого обманом увели с благословенного Ю Джуга заоблачные демоны. Но и Кайченг, и отец, и Однорукий Крампъял были тогда немногим старше, чем юный борец. Вещий же и в те дни был стар, и кое-кто болтает, что старик обладал нашивками даоченга. Победитель крысы уверен: это досужие побасенки. Разве есть на всем свете столько людей правильной идеи квэхва, чтобы набрать целое дао? А если болтуны не лгут, так отчего же главенствует в Барал-Лаоне не он, а Кайченг?..

Нет, одолевшего крысу не проведешь. Он молод, но не по годам мудр.

Старик прикасается ладонью к потно-кровавому лицу юноши, проводит пальцами вниз, вверх, ощупывает, размазывая по коже светло-розовые потеки. Он ничего не видит пустыми провалами глаз, но руки сообщают ему все, что следует знать.

– Дай. Дан. Дао. Ду, — говорит слепец.

И люди Барал-Лаона отзываются размеренно и тихо:

– Дай. Дан. Дао. Ду…

Они чествуют победителя. Они воздают ему, с позволения Вещего, наивысшую почесть, возможную до того, как вернется Кайченг.

Старец наклоняется к затихшему людокраду. Крыса уже не пищит. Лежит на испачканной кровью траве рваным серым комком, и бусинки глаз неподвижно таращатся в синее предгрозовое небо. В равнодушное небо обители демонов. Перед которыми слабы, но которых не боятся люди отважной идеи квэхва.

– Терпеть больше нельзя, — говорит старец, выпрямив спину. — Терпеть больше нельзя!

Хмурые лица оживают.

Верно сказано. У терпения и миролюбия есть предел. Не в крысе дело. Она была лишь прислужницей зла. Дело в демонах. Они не дают покоя честным людям квэхва. Они не хотят сидеть в грязных руинах своих городов. Им мало крови людей Земли, заслуживших свою участь. Демонов давно пора покарать. Они близко. Они здесь. Вот в этой роще; иные из людей Барал-Лаона даже видели их, когда выходили на сбор кореньев. Исчадия зла хитры; они притворяются то призрачными девами, то забавными, безобидными на вид клубками шерсти. Исчадия зла трусливы: они никогда не нападают сами. Демоны подсылают своих прислужников. Нынче — крысу-людоеда. А две луны тому — стаю диких дворовых котов, обитавших в отдаленных руинах…

Что нужно было котам от людей квэхва? Люди квэхва не ходят в груды камня, где вольготно живут коты. А стая пришла и натворила немало бед. Многие были порваны и выжили не все; загончик для псов разорен, и обглоданных скелетов полезных было так много, что поселку даже не нужно было столько копалок и шильц. Коты пришли не сами, нет: их послали, их позвали, их навели…

– Пусть зло будет наказано! — повелевает старец.

В отсутствие Кайченга он имеет право отдавать приказы. И люди довольны. Они торопятся в поселок. Они приносят много хвороста, и достаточное количество пакли, и прикатывают бочку с темной вонючей водой, которая бывает полезна в зимнюю стужу.