Все о жизни - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Веллер cтр.№ 181

Любимцы компаний и кумиры поклонников их талантов, они легко спиваются и сходят на нет. Им не надо самоутверждаться через действия – и им самим, и окружающим и так явно, что они многого стоят. Да если они возьмутся за что-то всерьез – ого-го! Но пить, мечтать и принимать знаки поклонения приятнее, легче и быстрее, чем браться и делать ого-го. Хоп! – двадцать лет прошло: кризис личности: все что-то, а я такой умный и талантливый, хрен ли я в дерьме… эй, поклонники, у кого выпить есть?

Сказка о скороходе, который таскал на ноге ядро, чтоб не бегать слишком легко и быстро – это великий сюжет.

Он такой скороходный, что может лечь поспать, пока другие пылят на горизонте. Вот когда другие уже у цели – о! можно отстегнуть ядро и помчаться во всю прыть. Но тогда уже оказывается, что и приз взят, и дыхалка не та.

Недаром японцы, умные и терпеливые азиаты, так любят символом достижения цели выставлять улитку и черепаху. «Тихо-тихо ползи, улитка, по склону Фудзи вверх, до самой вершины!»

Тут человек не достигает ни хрена значительного и вообще приходит к крушению потому, что не было такого жесткого мотива для напряжения всех сил ради какой-то цели. Не было ему жестокой природной конкуренции, не было никаких комплексов неполноценности, не было надобности доказывать себе и другим свои возможности. У велосипеда был такой легкий ход на такой ровной дороге, что можно было почти не давить на педали – вот он в конце концов и свалился на бок.

Человеку было дано так много, что всю юность-молодость ему ничего не было мало, все было и так отлично, он был и так король. И у него не оказывается главного – безусловного и внерассудочного стремления быть переделывателем мира и через ярое стремление к поступкам утверждать себя, и так утвержденного… (Природа зло пошутила: слишком хорошо тоже не слишком хорошо.)

Самая достойная разновидность неудачников – романтики. Они прут в мечтах своих в такие выси, что под реальным основанием вечно осыпаются подпорки. Глаза их горят, души поют, и они становятся легкой и желанной добычей расчетливых проходимцев. Они плохо знают жизнь, потому что никак не могут избавиться от обыкновения судить о людях по себе. Они желают осчастливить многих или вообще сделать что-то такое грандиозное, а те, с кем они сталкиваются, желают урвать себе то, что можно сейчас и здесь взять в руки. Это благородные неудачники.

Чем за более грандиозное предприятие берется человек, тем больше у него шансов потерпеть неудачу: узлов и стыков много, цель трудна и высока, чем дальше в лес – тем больше сопротивление среды; вылезают трудности, о которых вначале и подозревать трудно. И пахоты больше, и риска, и конкурентов. Тот, кто захотел стать владельцем ста домов, скорее потерпит неудачу и вообще разорится, чем тот, кто решил стать владельцем одного дома. Это, что называется, крупные неудачники – уж рушатся, так треск далеко слышен и брызги высоко летят. Большие игры больших людей.

Есть еще неудачники-невротики. Они так сильно хотят, они так стараются, столько суетятся, что в этой суете собственными руками делают неверные движения и все заваливают. Их старания чрезмерны. Они так хотят и переживают, что зачастую уже не понимают, что и как именно надо делать, чтоб достичь цели. Они начинают неадекватно относиться к действительности. Вообще-то они могут быть умными, но от чрезмерного желания впадают в излишнее волнение и, в некотором состоянии аффекта, становятся глупыми. Им можно посоветовать пить седуксен и регулярно напоминать себе, что жизнь наша – суета и тлен: чтоб поостыли малость от рвения.

Среди них встречаются безвредные обалдуи, вызывающие смех: излюбленные персонажи иронистов-беллетристов от Шолом-Алейхема до Сарояна. Они не в состоянии видеть проблему в комплексе, провешивая между исходным действием и конечным результатом прямую линию, типа: куры размножаются в геометрической прогрессии – следовательно, деньги от их продажи будут размножаться в неукоснительной пропорции вплоть до миллионов. Лохи, мечта жуликов и коммивояжеров.

Наиболее скорбными выглядят те, кто «все делает правильно», но вечно скверные и непредсказуемые обстоятельства ломают им все планы. Эти сродни игрокам в рулетку, проигрывающим добро не только свое, но и всех родных и знакомых: ведь они играют правильно, по системе. Это невезение – неумение оценивать риск и быть к нему готовым, недостаток интуиции как способности оценивать совокупность всех факторов, неспособность выкручиваться из любых положений и предусмотреть их заранее, да и вообще неверная самооценка. А почему рядом везет другим? А вот у тех перечисленные качества наличествовали в большей степени.

К неудачникам же можно отнести и тех, кто не понял, что умение поймать за хвост удачу – это умение встать ровно столько раз, сколько упал, а не на один меньше. Потерпев несколько неудач, они (отрицательный условный рефлекс на действие выработался) записывают себя в неудачники, о чем всем и рассказывают с горькой отрадой. И то сказать: неудача как бы все может списать, я-то достоен, боролся как лев, но против богов не попрешь. Позиция приятная и нетрудная. Это те лягушки, которые тонут в кринке – в отличие от отчаянно сбивающих там молоко в масло.

Неудачниками склонны объявлять себя многие, кто являются таковыми по собственной недоделанности. Они самоутверждаются через объявление обстоятельств необоримыми.

И еще одна поистине печальная разновидность. Она сродни второй – тем, кому много было дано от природы.

Здесь интереснейшая защищенность происходит обычно в подростковом возрасте. Подростку все дано, все у него благополучно и счастливо причины и поводы ну только же для положительных ощущений. А где отрицательные? А где сопротивление среды? А где использование всей эмоциональной сферы, всех ощущений – не только положительных, но и отрицательных, которые нервной системе тоже требуются? И юный, полудетский еще мозг начинает отчаянно искать – к чему прицепиться? что плохо? что не так, что трагично?

(Вспомните Будду.)

И в сознание (и подсознание) впиливается отрицательный фактор: часто это сознание неизбежной трагичности смерти, и вообще «предощущение» трудности и печальность своей будущей судьбы – к чему (печальность, понятно, а не смерти) нет никаких оснований. Человек начинает ощущать не то чтобы даже неуверенность в будущей жизни – он защищается от мучительного состояния неопределенности всяких возможных будущих страданий и неудач тем, что заранее с ними смиряется, психологически готовит себя к ним, даже как бы торопит: ну же, я же знаю, что это будет, так давайте! я неудачник, я знаю: эй вы, неудачи, где вы, я готов вас встретить, вас все равно не минуешь!

Это относится не только к меланхоликам, но и к холерикам: людям со слабой, неустойчивой психикой, склонной к резким сменам настроений.

Ну, а если ты настроился на неудачи – так ты всегда выберешь их из множества вариантов, сквозь которые плывешь в жизни, как расталкивающий льдины ледокол. Это предпочтение неудачи мучительному ожиданию ее.

Это относится к неудачам в любви, сексе, карьере, деньгах, да в чем угодно. В любой такой неудаче нетрудно определить «точки расхождения путей», где человек свободно и добровольно, повинуясь настроению и «бесу, толкающему под ребро» (которого можно иначе назвать истинной подсознательной потребностью) совершал свой выбор в пользу «неудачи»: хамил начальнику, отступался от борьбы с коллегой-жуликом, отпускал тормоза любви навстречу явной заурядности, или сволочи, или импотенту, – потому что на самом деле ему было потребно страдать и обрести «неудачу», чтоб подтвердить свое ожидание и успокоиться в горько-сладком сознании правоты своих представлений о себе и своей жизни.