Восточное наследство - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Анисимов cтр.№ 42

— Пистолет зарегистрирован. Он из нашей конторы.

Ерожин вскочил, — выхватил из рук Перчикова заключение и, заверив Юру, что бутылка будет, стал быстро читать.

Табельный пистолет ПМ, зарегистрированный в Министерстве внутренних дел СССР, числился за Ташкентским Управлением.

Ерожин присвистнул:

— Ничего себе, наша контора. Это теперь не наша, а заграничная.

Петр Григорьевич попросил Юру, пообещав к бутылке еще и закуску, связаться с Ташкентом, а сам отправился в Нахабино. Как он и предполагал, там без труда нашлись свидетели, видавшие Любу в день убийства Михеева.

Домработница Лида подтвердила, что видела девушку и может подписаться, что до пяти вечера, пока она, Лида, убирала дачу, сестры"

Вера и Люба никуда не отлучались. Охрана поселка — на удачу — дежурила та же, что и в день преступления. Ребята подтвердили, что Сева с женой и сестрой жены вечером никуда не уезжали. Наоборот, у них были гости. Ерожин связался с Севой по мобильному телефону и попросил Кроткина вспомнить, кто в этот день был у них и когда гости покинули территорию Нахабино. Сева без труда вспомнил, что в этот день у него обедал его друг по армейской службе с женой Викой. Те были проездом в Москве и на даче заночевали. Сейчас они дома в Харькове. Ерожин позвонил в Харьков. Замначальника городского розыска он неплохо знал. К трем дня на Петровке уже лежал факс из Харькова, где армейский друг Севы и его супруга показывали, что и вечером, и ночью, а они проговорили с Севой до часу, Вера и Люба дачу не покидали. В восемь утра Люба также была дома. В одиннадцать уходил харьковский поезд, и водитель Севы вез чету на вокзал. Обе сестры в прощании участвовали.

Итак, показания домработницы, ребят из охраны, армейского друга Севы против показаний лифтера. Ерожин с Бобровым отправился с бумагами к начальству. Шеф Боброва, полковник Красильников, сам решать вопрос не захотел. Пришлось идти к Грыжину. В четыре часа Ерожин имел приказ Любу Аксенову из-под стражи освободить с подпиской о невыезде на время следствия.

За девушкой вместе с Ерожиным на трех машинах прибыло все семейство. Люба вышла из ворот бледная и заплаканная. Несколько журналистов, дежуривших возле тюрьмы с микрофонами и камерами, обступили аксеновское семейство. Об аресте дочки крупного предпринимателя написали несколько газет.

Версии журналистов отличались в зависимости от их кредо, от политического до сексуального. Надя первой пробилась к сестре, обняла Любу и вывела из окружения. Потом повисла на Ерожине и поцеловала на глазах удивленных бабушки, отца и матери. Затем счастливая, улыбающаяся, со слезами на глазах взяла Ерожина за руку и подвела и родителям:

— Прошу любить и жаловать. Петя — мой жених. У нас в сентябре свадьба.

Наступила пауза. Аксеновы-старшие еще не оправились от одного события, теперь им предстояло пережить новое. Выручил Кроткий.

Сева самым будничным, обыденным тоном рассказал, как на даче в Нахабино при его участии состоялась помолвка. До родителей новость не успела дойти в связи с трагедией на Плющихе. Договорить Кроткий не успел. У Любы началась истерика. Девушку усадили в машину. Надя, сообразив, что при сестре, только потерявшей жениха, свадебные разговоры неуместны, бросилась к Любе в машину просить прощения.

Марфа Ильинична, оглядев Ерожина с ног до головы, спросила:

— Ты, Петя, хоть и молодец, но, гляди, лет через десять можешь обнаружить на голове не только плешь, но и рога, — и гордо уселась в «Волгу».

Елена Николаевна, осознав наконец, что перед ней жених дочери, улыбнулась Ерожину:

— Я против такого зятя не возражаю.

Рассадив женщин по машинам, мужчины остались одни.

— Мне очень неловко, Иван Вячеславович.

Надя хотела вам все рассказать первой, и я ей дал слово дождаться. А тут… — извинился Ерожин.

Аксенова эта новость не очень удивила. Он опасался короткого романа Нади с начальником своей службы безопасности. Получить Петра Григорьевича в качестве мужа дочери он был вовсе не против.

— Будем считать, что тема исчерпана и вопрос положительно решен. Теперь объясните мне как специалист. Почему старый лифтер указал на Любу? Зачем ему клеветать на дочь? Может быть, Сева, вы обидели старика?

Сева сам не мог понять мотивов:

— Подарки к праздникам, полное уважение. И, насколько я понимаю людей, между нами не было антагонизма.

— Мы скоро поедем домой? — спросила Марфа Ильинична, высунувшись из машины.

— Еще несколько минут, — ответил Ерожин генеральше. — Надо еще решить, куда ехать.

— Как куда? Конечно, домой! Девочку после таких мытарств надо отмыть, накормить по-человечески. Ведь ребенку давали баланду.

— Мама, тебя просили подождать, — вступился Аксенов. — Мы подчиняемся Ерожину.

Если бы не Петр Григорьевич, ты могла сегодня и не увидеть внучку.

Что-то промычав, Марфа Ильинична сердито захлопнула дверцу аксеновской «Волги».

Ерожин задумался.

— Могу я вас, Сева, попросить на некоторое время забрать всю семью на дачу? В Нахабино территория закрыта. На фирме в Москве оставим из охраны двоих, остальных на дачу.

Поживите, пока я во всем не разберусь. Обвинение с Любы не снято. Предстоит еще работать.

— Дача наша общая, какой разговор? Но у меня дела в городе. Я не могу там сидеть безвылазно, — ответил Кроткий.

— Дайте мне неделю, — пообещал Ерожин.

На дачу приехали после обеда. Петр Григорьевич звонил на Петровку каждые полчаса. Из Ташкента пока новостей не приходило. Узбекистан взял на себя Никита Васильевич Бобров. Он сообщил, что дозвонился. Узбеки обещали сделать все возможное. Но пока факс не пришел.

Бобров снова звонил. Просили ждать до завтра.

Ужинали молча, женщины распределили между собой обязанности. Домработница Лида с такой компанией одна не справлялась. Каждый думал о своем. Сева не мог смириться с потерей Михеева. Люба тоже думала о Михееве и с трудом сдерживала слезы. Женщины быстро поднялись к себе. Аксенов выпил больше обычного. За последний год на него обрушилось покушение, потеря друга и партнера Харина, теперь этот ужас с дочерью.

Неожиданно раздался междугородний звонок из Минска. Звонил Бодрович. Сева никогда раньше с Бодровичем по телефону не говорил, но голос узнал. Бодрович сообщил Кроткину удивительную новость: на минский завод прибыл пан Стаховский с контрактом, подписанным в Лондоне. Михеев, по словам Бодровича, договорился не с японцами или шведами, а с поляками. Кроткин не верил, Бодрович доказывал. Узнав, что Михеева нет в живых, Бодрович от изумления дал отбой. Через минуту перезвонил сам пан Стаховский. Он завтра же будет в Москве для переговоров.

Положив трубку, разъяренный Сева с трудом объяснил Ерожину суть дела. Участие неизвестной польской фирмы ставило репутацию фонда под удар. Кроткин пользовался услугами только проверенных, известных зарубежных предприятий.