Остров Бешеного - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Доценко cтр.№ 44

Все трое, не чокаясь, выпили.

— Вряд ли, дорогой мой Марик, наши искренние благие пожелания помогут покойному избежать ада, если он, конечно, есть, — с грустной иронией произнес Позин, — слишком много на душе Аркадия черных дел. Но древние не зря утверждали: о покойных следует либо говорить хорошо, либо ничего не говорить.

Савелий промолчал, в душе соглашаясь со словами Позина о том, что ничьи добрые пожелания в загробном мире Велихову не помогут.

— А помнишь, Шурик, когда ты по моей просьбе встретился с Аркадием Романовичем и переговорил с ним, какой совет ты мне дал? Не спешить вкладываться в его проекты. А некоторые наши вложились. Кто теперь-то им денежки вернет? Так что я — твой должник, Шурик, и, сам понимаешь, еда и выпивка за мой счет. — Распираемый собственным благородством, Марик опять наполнил рюмки. Было невооруженным глазом заметно, что ему страсть как не хочется уходить.

— Не могу же я покинуть таких дорогих гостей, не подняв тост за них! А вы, Сергей, бизнесмен или политик? — спросил он Савелия.

— Я не бизнесмен… — ответил Говорков.

— Он начинающий политик, — вмешался в разговор Позин, — и у нас конфиденциальный разговор. — Ему явно не терпелось отделаться от назойливого Марика.

— Дорогие мои политики-аналитики, — густым басом пропел Марик, — за вас, мои дорогие друзья, и пусть ваша политика-аналитика не мешает нам, бизнесменам.

— Как же, вам помешаешь, — усмехнулся Позин.

— Без удовольствия, но согласно пожеланиям моего друга детства оставляю вас. — Марик медленно поднялся, не без труда развернул свою тушу к двери и удалился.

— Он в принципе неплохой малый, но, видно, общения ему не хватает, — каким-то извиняющимся тоном произнес Позин. — В материальном плане он вполне удачлив и никакой ностальгии по России не испытывает, но, прожив здесь двадцать с лишним лет, продолжает говорить: «у них тут, в Америке». Многие наши эмигранты этого поколения не любят американцев и в глубине души даже немного презирают их, что как бы дает им какое-то сомнительное моральное право их на каждом шагу бессовестно обманывать.

Савелий видел, что Позин намеренно оттягивает неминуемый разговор о Велихове, и с готовностью ему подыграл:

— А вы сами, Александр, американцев любите? А-то я в последнее время повсюду сталкиваюсь с отрицательным к ним отношением.

— Мне трудно ответить однозначно, потому что я первый раз оказался в Америке, когда мне было одиннадцать лет. Отец работал в Нью-Йорке корреспондентом. Я принимал американцев как данность, как дождь или снег. Я уважаю их предприимчивость и не принимаю их прагматизм. Меня искренне восхищает их способность не опускать руки при любых неудачах — я встречал людей, которые три раза в пух и прах разорялись, но опять начинали с нуля и добивались серьезных успехов.

— Я и в России встречал таких, — вставил Савелий.

— Не сомневаюсь, но это скорее исключение, чем правило, а у американцев сплошь и рядом. Лично мне это не дано. Возможно, эти свойства действительно американского национального характера предопределены генетически. Вы наверняка знаете, кто были люди, первыми осваивавшие этот далекий от старушки Европы континент, не так ли?

— Преступники по преимуществу, — не задумываясь, ответил Савелий.

— Скорее отступники и авантюристы. Отступники от господствовавших религиозных догм, общественных норм и правил, иными словами, те, кому не хватало простора на родине. Разные любители приключений…

— Давайте выпьем за Россию! — перебивая его, предложил Савелий.

— С удовольствием, — согласился Позин. И они, звонко чокнувшись, выпили свои рюмки залпом.

— Но знаете, Сергей, что меня поражает в американцах? Их удивительная законопослушность. К примеру, если вы на хайвэе нарушите правила дорожного движения, не сомневайтесь, что заметивший это американский автомобилист сочтет своим гражданским долгом сообщить об этом в дорожную полицию. Каково, а?

— Пока я не знаю, как относиться к этому, — честно признался Савелий, но Позин продолжал, словно не слыша собеседника:

— А у нас в России, наоборот, водитель, едущий навстречу, обязательно помигает фарами, предупреждая, что впереди вас ждет затаившийся инспектор ГИБДД. То, что у нас с презрением обзывается «стукачеством», у них поощряется с младенческих лет. Установленные правила и законы нарушать нельзя. — Позин замолчал и, повинуясь какой-то своей внутренней логике, добавил: — В Америке покойный Аркадий вряд ли стал бы миллионером…

— Почему вы так думаете?

— Да потому что его излюбленная деловая схема в Америке невозможна.

— А какая у него была схема? — с невинным видом поинтересовался Савелий.

— В начале своей карьеры всеми правдами или неправдами он стремился пристроиться к государственному предприятию, получающему деньги из государственного бюджета и приносящему прибыль. И он организовывал дело так, что получал и бюджетные деньги, и прибыль.

— А что же происходило в этой ситуации с предприятием?

— Оно разорялось.

— А почему ему это позволяли?

— Тому много причин. Президент, как известно, Велихова терпеть не мог. Но Велихов сумел сделать так, что некоторые из ближайшего президентского окружения от него зависели финансово. Надо отдать ему должное, Аркадий Романович был весьма велеречив и обладал незаурядным даром убеждения, а там, где убеждения не действовали, он пускал в ход самый весомый аргумент — деньги, заметьте, большие деньги.

— То есть использовал самый низкий человеческий порок — жадность?

— Вот именно! Позже, почувствовав, что его схема не всегда играет, он придумал другую…

— Вот как? И какую же? — с интересом спросил Савелий: ему очень нравилось слушать рассуждения своего нового знакомого.

— Вместо того чтобы приобретать .государственные предприятия, он понял, что гораздо эффективнее и намного дешевле подкупить руководство прибыльного предприятия, как, к примеру, произошло с Аэрофлотом. А далее, как говорится, по старой схеме: бюджетные деньги — на свои счета, прибыль — себе в карман…

— Пока предприятие не обанкротится, — закончил за него Савелий. — Вот мразь! — не сдержавшись, бросил он. — Только бы побольше нахапать в свой карман…

— А вот здесь вы ошибаетесь, дорогой мой Сергей. Собственное богатство как таковое, поверьте мне, занимало Аркадия меньше всего.

— А что его тогда интересовало?

— Исключительно власть. Власть над людьми. Возможность отдавать распоряжения, которым подчинялись другие. Но власть нельзя купить. В этом и была его трагическая ошибка. Велихов был безмерно честолюбив, и когда первые его шаги на почве нашего отечественного бизнеса оказались успешными, он окончательно потерял голову. Ему хотелось во всем участвовать и всем руководить — от нефтяной до автомобильной промышленности, от. Аэрофлота до телевидения. Пусть из-за кулис, но руководить.