Люди, которые играют в игры - читать онлайн книгу. Автор: Эрик Берн cтр.№ 48

«Футболка»: впереди — «Заботиться о раненых солдатах», сзади — «Делай это лучше, чем делали прежде».

«Премиальныекупоны»: не собирает.

Игра: нет времени на игры.

Антитезис: не нужен.

Разрешения: имеется их вполне достаточно.

Это сценарий «победителя», классифицируемый так же, как и предыдущий. В обоих случаях герои брали неудавшийся сценарий (Ганнибал, Наполеон, Жанна д'Арк) и превращали его в успешный, причем вопреки противодействию окружающих. Это удалось благодаря тому, что оставлялись открытые возможности, позволяющие обойти препятствия, не сталкиваясь с ним лоб в лоб. Такая гибкость ни в коей мере не умаляет решимости действовать и не мешает достижению желаемого.

Можно спорить о том, являются ли победители победителями именно потому, что их побуждает к этому сценарий, или потому, что им разрешен самостоятельный выбор. Относительно неудачников, наверное, нет сомнений в том, что они подчинены родительскому программированию и собственному внутреннему «демону». Трагические сценарии могут быть «высокими» и «низкими». «Высокие» становятся источником вдохновения и могут воплощаться в образах благородных героев на театральных сценах. В «низких» в основном вновь и вновь воспроизводятся одни и те же сюжеты, появляются одни и те же мрачные типы, которые располагаются в унылых декорациях социального дна, то есть в тех местах, которые общество предоставляет неудачникам. Там они собирают свои «коричневые купоны»: в кабаках, ломбардах, в залах судебных заседаний, в больницах, моргах и различных злачных местах.

В жизни неудачника сценарный элемент легко различим, ибо итог этой жизни всегда типичен. Поэтому книги по психиатрии и криминологии, с их бесконечным количеством конкретных примеров, представляют собой прекрасный источник для изучения таких сценариев.

Дети, по существу, являются «пленниками» родителей, которые могут в основном сделать из них все, что пожелают. Девочке, например, могут говорить, что она истеричка, плакса и жалеет только себя. Родители знают ее слабые места и иногда мучают ее в присутствии гостей, до тех пор пока она, не выдержав, не ударится в слезы. Если же ей уже известно, что слезы — это знак «жалости к себе», то она может постараться не плакать, но, когда сдерживаться ей становится невозможно, бурный ее плач может быть похож на припадок. Родители говорят: «В чем дело? Каждый раз, когда у нас гости, она закатывает истерику. Что за плакса...» и т.д. Главный вопрос для сценарного аналитика в подобной связи будет таким: «Как бы вы воспитывали девочку, чтобы, будучи взрослой, она вела бы себя так же, как эта пациентка?» Ответ на такой вопрос помогает психотерапевту восстановить процесс воспитания пациента.

Некоторые люди, отсидевшие долгие годы в тюрьме, выйдя на свободу, страшатся сложностей и проблем «большого» мира, поэтому стараются вновь нарушить закон, чтобы скорее попасть обратно в камеру. Тюремное существование, конечно, и неприятно, и убого, но это знакомый для такого человека мир. Он хорошо знает, как надо здесь себя вести, чтобы избежать серьезной беды. Здесь рядом его «друзья». Точно так же, когда пациент старается вырваться из «клетки» своего сценария, он находит внешний мир холодным и неприветливым. Перестав играть в старые игры, чаще всего он теряет прежних друзей. Надо приобретать новых, но известно, что это совсем не легко. И он стремится вернуться в прежнее состояние, ведомый тюремной ностальгией.

С точки зрения сценарного аналитика в истории Золушки есть все. Здесь имеется множество взаимосвязанных сценариев, бесчисленные детали, чреватые новыми интересными открытиями, много жизненных прототипов для каждой роли.

В США сказка «Золушка» больше известна под названием «Хрустальный башмачок». Перевод французской сказки Шарля Перро впервые опубликован в США в 1697 году. Поучения, которыми Шарль Перро сопроводил историю Золушки, были, на наш взгляд, Родительскими предписаниями. Автор говорил о счастливом даре, который больше, чем красота лица; обаяние этого дара превосходит все другое. Именно это и дала Золушке фея. Она так заботливо ее наставляла, так обучала благородным манерам, что Золушка стала королевой.

В последних трех положениях описан настоящий Родительский образчик, полученный Золушкой от феи: это точная модель воспитания леди, о которой мы уже упоминали. Шарль Перро делает еще один вывод — о необходимости родительского разрешения в том случае, если ребенку суждено совершить в своей жизни что-либо важное. Он говорил о том, что человеку, бесспорно, нужны ум, отвага и благородство. Но ни одна из этих добродетелей не проявит себя в жизни, если человек не получит благословения от волшебников и пророков.

Теперь мы рассмотрим представление о Золушке с марсианской точки зрения, в том виде, как она выглядит в сказке Перро, которую знает большинство детей, говорящих по-английски, и обсудим различные содержащиеся в сказке сценарии, многие из которых легко обнаруживаются в реальной жизни. Как и в случае с Красной Шапочкой, мы придем к интересному выводу о том, что происходит с персонажами сказки после того, как она закончилась.

Согласно Перро, жил некогда джентльмен, женившийся второй раз на вдове, самой гордой и надменной женщине из когда-либо живших. (Несомненно, она, как это обычно случается с подобными невестами, была еще к тому же и фригидна.) У нее росли две дочери, во всем на нее похожие. Он же имел дочь от первого брака, милую и добрую девушку, унаследовавшую характер матери чудеснейшего в мире создания.

После свадьбы мачеха стала обращаться с Золушкой очень жестоко. Для нее было невыносимо присутствие Золушки, внешний вид которой подчеркивал грубость и неуклюжесть ее собственных дочерей. Бедняжка терпела все безропотно и не могла даже пожаловаться отцу, который был под каблуком у жены и не смог бы прислушаться к ее жалобам. Выполнив всю тяжелую работу, она шла в угол за печкой и сидела на куче золы, отчего и получила свое прозвище — Золушка.

В один из дней королевский сын давал бал. Приглашались все, кто хотя бы что-то значил в королевстве. Были приглашены и две сводные сестры Золушки. Она помогала им причесываться и одеваться, а они в это время только насмехались над ней. Золушке оставалось лишь согласиться, что королевский бал не для нее, грязной и бедной девушки. Когда сестры ушли на бал, она стала горько плакать.