Когда умирают слоны - читать онлайн книгу. Автор: Чингиз Абдуллаев cтр.№ 19

Но ведь отец Лилии Мегрилишвили тоже пережил этот распад. И даже работал в благополучной Австралии во время всеобщего развала. Но после случившейся трагедии решил вернуться в Грузию. А что должно произойти со мной, чтобы я вернулся в Баку? Или я по-прежнему буду искать преступников по всему миру и ностальгировать по прежней стране, которой нет уже столько лет? Может, мне пора уже завершать мои «сольные» выступления?»

– Вы знали генерала Гургенидзе до того, как поехали с ним в командировку? – спросил Дронго у своей собеседницы.

– Нет. Но я о нем много слышала.

– А генерала Аситашвили?

– Конечно, знала. Мы с ним несколько раз выезжали в подобные командировки.

– Он злоупотребляет спиртным?

Она вздрогнула:

– Почему вы спрашиваете?

– Мне так показалось.

– Иногда случается. Но никогда во время переговоров. Он слишком ответственный человек, профессиональный военный. Только после завершения переговоров мог позволить себе такое. Но обычно запирался в своем номере и пил, никого не приглашая.

– Это худший вид пьянства – со своим отражением, – прокомментировал Дронго. – А для грузина почти невозможный. Но коли вы были с ним в нескольких командировках, то скажите, пожалуйста, его поведение в последней поездке отличалось от поведения во время других визитов?

– У нас были служебные командировки, господин Дронго, – предостерегающе проговорила Лилия. – Мне не хотелось бы говорить на эту тему. Я офицер и…

– Меня пригласили сюда для расследования убийства генерала Гургенидзе, – напомнил Дронго. – Пригласили официальные грузинские власти. Неужели вы думаете, что нам разрешили бы подобную встречу, если бы она не была нужна в интересах дела? Не беспокойтесь. Мне не нужны ваши служебные секреты. Я должен понять, кто именно был заинтересован в смерти генерала Гургенидзе.

– Только не Аситашвили! Он его очень уважал. Я сама слышала, с каким уважением он говорил о генерале, хотя признавался, что вообще не любит полицейских.

– И тем не менее у них бывали размолвки?

– Откуда вы об этом знаете?

– Мне рассказал сам Аситашвили.

– Да, иногда они спорили. Но это были чисто служебные споры, не выходившие за обычные рамки. Ничего личного.

– Где они спорили?

– В каком смысле? – не поняла Лилия.

– В отеле? На улице? В машине? Во время переговоров? В ресторанах? Когда именно?

– Нет. В отелях они почти ничего не говорили. Знали, что в комнатах могут быть прослушивающие устройства. Оба достаточно опытные генералы, чтобы позволить себе обсуждать важные темы в отеле, где мы останавливались. Они обычно говорили во время прогулок. Один раз серьезно поспорили в самолете, когда мы летели из Лондона. И еще один раз в посольстве Грузии. Вышли из здания и достаточно громко общались друг с другом.

– О чем шла речь?

Она снова хотела напомнить о служебной тайне, но, увидев выражение лица Дронго, воздержалась.

– Генерал Гургенидзе считал, что мы слишком форсируем сроки, говорил о нашей ненужной торопливости. А генерал Аситашвили считал, что, наоборот, запаздываем. В этом и была суть их разногласий.

– Как вы думаете, американцы знали о разных подходах обоих генералов?

– Думаю, догадывались. Я была свидетелем разговора американского генерала с Аситашвили. Американец сказал, что в полиции обычно работают консерваторы, не способные к переменам, тогда как в армии должны быть командиры, умеющие видеть перспективу. Мы поняли, что он имел в виду генерала Гургенидзе.

– Американцы относились к нему хуже, чем к вашему генералу?

– Нет. Я бы не сказала. Одинаково хорошо. Нет, все было как обычно. За исключением этого разговора, о котором я вам рассказала. И еще один раз Гургенидзе вошел к Аситашвили, когда мы все были в его номере, заявил, что ненавидит услужливых людей. Нет, не людей. Сказал, что ненавидит услужливых американцев. Мы поняли, что это относится к обслуживающему персоналу отеля. Он был явно не в духе и быстро ушел.

– С вами в командировке было достаточно много офицеров из вашего ведомства. Как вы думаете, они знали о разногласиях между Аситашвили и Гургенидзе?

– Конечно, знали. У каждого из генералов была своя позиция.

– И как к ним относились офицеры?

– В основном поддерживали Аситашвили. И наши офицеры, и сотрудники МВД. После унизительного поражения в Абхазии у наших офицеров очень воинственный настрой. И чем дальше, тем больше. Прошло уже столько лет, а мы до сих пор не можем вернуть беженцев в Сухуми. Я думаю, большинство офицеров поддерживали генерала Аситашвили.

– А вы? – неожиданно спросил Дронго. Она нахмурилась. В этот момент в комнату вошел Мераб.

– Когда вы закончите? – поинтересовался он торжественным голосом.

– Через десять минут, – пообещал Дронго, и хозяин дома тут же вышел.

Дронго глянул на свою собеседницу, ожидая ответа на заданный вопрос. Было заметно, что она колеблется.

– Я переводчик, – сказала наконец Лилия. – Я не должна иметь собственного мнения. Мне важно точно и качественно переводить сказанное на английский и обратно на грузинский.

– И тем не менее, как вы считаете? Мне важно знать ваше мнение. Ведь вы выросли в Канаде, потом долго жили в Австралии. Приехали сюда из Москвы и окунулись в местную жизнь. Учитывая ваш жизненный опыт, вы должны видеть проблемы гораздо шире, чем все остальные. Вы знаете, как к Грузии относятся на Западе и в России. Так как вы считаете, кто из них был прав?

Лилия задумалась. И через несколько секунд ответила:

– У каждого своя правда. В чем-то был прав Гургенидзе, в чем-то Аситашвили. Нельзя однозначно встать на сторону одного из них. Мне так кажется…

– В таком случае в чем именно был прав погибший генерал Гургенидзе? Вы можете поточнее сформулировать?

– Он считал, что лимит переговоров с Россией не исчерпан. Говорил, что абхазскую проблему нельзя решить только с помощью приглашенных американских специалистов. И ситуацию в Панкисском ущелье тоже нужно разрешать с учетом договоренностей с Москвой. Мне кажется, он был не просто осторожен, а знал о проблемах, с которыми нам придется столкнуться. У Аситашвили был более военный подход, если хотите. Он не учитывал гуманитарные аспекты этих проблем.

– Вам нужно работать в Министерстве иностранных дел, – улыбнулся Дронго. – Но вы мне еще не сказали, как вел себя Аситашвили. В его поведении в США была заметна разница по сравнению с предыдущими поездками?