Мудрость палача - читать онлайн книгу. Автор: Чингиз Абдуллаев cтр.№ 41

Антон Федорович и его супруга вышли на улицу и, остановив первое попавшееся такси, поехали на Кутузовский проспект, где жили Чирковские.

Приехав, они долго извинялись, объясняя хозяевам дома, что Антона Федоровича задержали на работе неотложные дела. Застолье было уже в полном разгаре. Оно проходило, как обычно, весело, тамадой за столом был профессор Абашидзе, известный в столице офтальмолог. Собравшиеся отмечали день рождения хозяина дома, которому исполнилось шестьдесят три года. Юрий тоже запоздал и приехал вскоре после Стадников.

Они сидели за столом до девяти часов вечера, после чего подали чай, и Чирковский пригласил Антона Федоровича в свой кабинет – показать ему марки. Все знали о хобби обоих друзей и остались в гостиной, чтобы им не мешать. Чирковский с гордостью показывал альбом с новыми приобретениями, его интересовало мнение друга.

Они так увлеклись, что не заметили, как в кабинет вошел Юрий. Извинившись, он прошел к полкам, очевидно, ему нужна была какая-то книга.

– Ты посмотри на эту марку, – возбужденно говорил Александр Павлович, – мы ведь с тобой искали ее уже десять лет.

– Где ты взял это чудо? – обрадовался Антон Федорович, наклоняясь над альбомом. – Настоящий шедевр! – Ты помнишь, как нам говорили? Что в Москве ее не найти.

– А я нашел, – гордо заявил Чирковский, демонстрируя марку. Когда речь шла о его коллекции, он превращался в настоящего фаната.

Юра с улыбкой наблюдал за отцом и его старым другом.

– Я звонил тебе все утро, чтобы рассказать об этом, – бережно доставая марку, сообщил хозяин дома, – но ты был на работе. Ты посмотри, какие зубцы. Она ведь была выпущена как юбилейная, но потом тираж был уничтожен из-за ошибки в тексте. Вот эта ошибка, – показал он, – видишь? Они неправильно напечатали название государства.

– Говорят, что во всем мире существует только десять экземпляров этой марки! – восторженно произнес Антон Федорович. – Нужно было меня найти. Я бы все бросил и приехал утром, чтобы на нее посмотреть.

– Я же говорю, что звонил, – напомнил Чирковский, – но Даша сказала, что ты на работе. Какая работа может быть у вас в воскресенье? Можно подумать, что ты ловишь бандитов. А может, ты был где-то в другом месте? – подмигнул другу Александр Павлович.

– В моем возрасте? – засмеялся Антон Федорович, разглядывая марку. Он затаил дыхание, так ему нравился этот небольшой кусочек бумаги с зубчиками.

– А почему тебя вызвали на работу в воскресенье? – спросил Чирковский, возвращая марку на место.

– Слушали магнитофонную пленку, – отмахнулся Стадник, жадно прильнув к марке, – погиб наш генерал, и у него нашли магнитофонную пленку. Вот мы теперь с ней и возимся.

Юра замер с книгой в руках. Он оглянулся на говорившего. Стадник даже не понял, что он сказал, настолько увлекло его созерцание марки. К тому же он не чувствовал себя здесь чужим. Рядом был друг, с которым они были знакомы столько лет, и мальчик, который вырос у него на глазах. Мальчик, который к этому времени был уже офицером СВР.

Стадник говорил, не поднимая головы, поэтому он не видел, в какое смущение повергли его слова «крестника». Юра смотрел на друга своего отца, явно намереваясь у него что-то спросить. И не решался. Так продолжалось около минуты. Затем Юра повернулся и вышел из кабинета, решив не беспокоить гостя. Пройдя в свою комнату, он достал мобильный телефон и набрал номер.

– Георгий Самойлович, добрый вечер, – поздоровался он, – это говорит капитан Чирковский. Кажется, наши подозрения оправдались.

– Что вы имеете в виду?

– На месте гибели Лосякина были обнаружены не только деньги...

– Понимаю, – перебил его Георгий Самойлович, очевидно, не желавший вести подобный разговор по телефону. – Я вас точные сведения?

– Абсолютно, – горько сказал Юрий. Ему было неприятно, что он воспользовался доверием старого друга своего отца, но он понимал, как важна эта информация для его ведомства.

– Приезжайте, – услышал он в ответ, – нам нужно поговорить.

Юрий положил трубку. Оглянулся на кабинет отца и пошел к выходу.

– Ты куда? – спросила его мать.

– Я скоро вернусь, – сказал он на прощание.

Мать пожала плечами. Впрочем, она привыкла, что у ее взрослого сына иногда возникали подобные неотложные дела. Она даже не могла предположить, что его заставило выскочить из дома невольное признание Антона Федоровича, проболтавшегося о найденной пленке.

Утром Рашников проснулся, как всегда, очень рано. Он привык вставать в семь часов утра, никогда не опаздывая на работу. Впрочем, хозяйка вставала еще раньше. Ей было уже за семьдесят, и она относилась к своему жильцу как к младшему брату, рассказывая всем, какой он тихий и спокойный человек. Рашников выходил из дома в восемь часов утра, шел пешком несколько километров, и через сорок минут он был на работе – гораздо раньше своих коллег.

К тому же пешие прогулки были идеальным средством для поддержания физической формы. За несколько лет, проведенных им в Твери, в спорткомплексе, где он работал заместителем директора, сменилось четыре руководителя. Но все четверо ставили Рашникова в пример остальным. Он спокойно и буднично занимался своими делами, не лез в политику, никогда не говорил, если его не спрашивали, аккуратно и добросовестно выполнял все поручения руководства. Один раз ему даже предложили возглавить спорткомплекс, но он решительно отказался. Нужно было бы проходить утверждение в спорткомитете области и в аппарате губернатора, а ему не хотелось высовываться.

А между тем ни его коллеги, для которых он был просто «дядя Игорь», ни его хозяйка, боготворившая своего жильца, ни соседи, приветливо здоровавшиеся с ним по утрам, не подозревали, что перед ними был один из самых лучших и самых опытных сотрудников бывшего Первого главного управления КГБ СССР, один из тех легендарных «ликвидаторов», которых практически уже не осталось в стране к концу девяностых, когда после разрушения «железного занавеса» надобность в подобной профессии исчезла.

И тем более никто не мог предположить, что работавший в спорткомплексе «дядя Игорь» был учителем того самого знаменитого Шакала, о котором было снято столько фильмов и написано столько книг. Впрочем, для молодых людей события семидесятых были уже далекой историей. Хотя и для людей постарше события недавнего прошлого уже принадлежали истории, которая закончилась в восемьдесят втором и агония которой продолжалась до конца восьмидесятых.

Рашников набрал воды, поставил чайник и пошел в ванную бриться. Брился он всегда безопасными лезвиями, электробритвы не признавал, считая ее лишним предметом домашнего обихода. Закончив бриться, он умылся, ополоснув лицо ледяной водой. За завтраком он молча смотрел перед собой в пустоту. Он никогда по утрам не включал телевизора и не читал газет. Его словно не интересовали новости, происшедшие в мире и в стране за последнюю ночь.