Царица проклятых - читать онлайн книгу. Автор: Энн Райс cтр.№ 88

«Какие же мы трусы, – подумала она, – какие лжецы!» Всю жизнь, до самой этой ночи, она носила в душе тяжелый камень печали и обреченности, но в самой глубине ее сознания всегда теплилась надежда, что когда-нибудь это все-таки произойдет. Она стремилась не просто увидеть и понять, но стать частью…

Она хотела объяснить свою мысль, выразить ее словами более внятно, но боль опять вернулась – раскаленным железом прожгла позвоночник, выстрелила по ногам. А потом – блаженное онемение. Казалось, комната, которую она по-прежнему не могла видеть, потемнела, зашипело пламя в старинных лампах. Снаружи шептался лес и корчились в темноте деревья. Она вдруг перестала ощущать руку Маэла на своем запястье, но не потому, что он отпустил ее, а потому, что сама уже ничего не чувствовала.

– Джесс!

Он тряс ее обеими руками, и боль рассекала ее, как молния рассекает тьму. Она застонала сквозь стиснутые зубы. Стоявшая возле окна Мириам молча смотрела на нее застывшим взглядом.

– Да сделай же это, Маэл! – вскрикнула она.

Собрав все оставшиеся силы, она села в кровати. И едва не задохнулась от невыносимой, всепоглощающей боли – крик замер в горле. Но она открыла глаза, теперь уже действительно открыла. В мутном свете она увидела холодное, беспощадное лицо Мириам. И высокую фигуру Маэла, склонившегося над кроватью. А потом обернулась к открытой двери. Маарет! Она идет!

Маэл не услышал шагов и почувствовал ее приближение позднее Джесс. Маарет плавно, почти неслышно поднялась по лестнице и теперь шла по коридору, и длинные юбки мрачно шелестели в такт каждому ее движению.

Сколько же лет она ждала этой минуты, сколько долгих лет! Сквозь слезы Джесс видела мерцающее в свете ламп лицо Маарет, сияние ее волос. Маарет жестом приказала Маэлу выйти.

Маарет приблизилась к ее постели. Словно бы в знак приглашения она подняла вверх раскрытые ладони, а потом протянула руки, как будто принимала ребенка.

– Да, сделай же это.

– Тогда попрощайся с Мириам навсегда, милая.

В древние времена в Карфагене существовал страшный культ. Великому бронзовому богу Ваалу население приносило в жертву своих маленьких детей. Несчастных крошек клали на простертые руки статуи, которые затем поднимались при помощи скрытой внутри пружины, и дети падали в раскаленное чрево бога.

После разрушения Карфагена память об этом обычае хранили только римляне, и по прошествии веков просвещенное человечество вообще перестало верить в его реальность. Слишком ужасным казался такой ритуал – детские жертвоприношения. Но во время археологических раскопок было найдено великое множество маленьких косточек. Обнаружились огромные захоронения детских скелетов.

И мир узнал, что древняя легенда не лгала: жители Карфагена приносили богу своих отпрысков и покорно стояли рядом, наблюдая, как их дети с криками падают в ревущее пламя. Таковы были законы религии.

Джесс вспомнила старую легенду, когда почувствовала, как Маарет приподнимает ее и прижимается губами к ее горлу. Руки Маарет были подобны тяжелым металлическим рукам бога Ваала, и на один миг Джесс испытала невыразимую муку.

Но Джесс увидела не собственную смерть – то были чужие смерти: души принесенных в жертву бессмертных, поднимающиеся над кошмаром и физической болью, доставленной огнем, пожравшим их сверхъестественные тела. Она услышала их плач, их предостережения; увидела их лица в тот момент, когда они отрывались от земли, все еще сохраняя человеческую форму, но безвозвратно утратив материю; она почувствовала, как они переходят от страданий к неизвестности, и успела разобрать самое начало их песни.

Потом видение поблекло и исчезло, как смутно услышанная, с трудом припоминаемая музыка. Она оказалась рядом со смертью; ее тело исчезло, и боль ушла, равно как и всякое ощущение постоянства или страдания.

Она стояла на залитой солнцем поляне и смотрела на мать, лежащую на алтаре.

– Во плоти, – сказала Маарет. – Во плоти берет начало мудрость. Остерегайся того, кто лишен плоти. Остерегайся богов, остерегайся фантазии, остерегайся дьявола.

Потом полилась кровь. Она проникала во все ткани ее тела; она наполняла силой и возвращала чувствительность рукам и ногам; кожу покалывало от жара; ее тело корчилось от голода, пока кровь пыталась навеки скрепить воедино душу и плоть.

Они с Маарет лежали в объятиях друг друга, жесткая кожа Маарет потеплела и смягчилась, их влажные тела переплелись, волосы смешались – они словно превратились в единое существо. Джесс вжалась лицом в шею Маарет, припала к источнику, всем телом сотрясаясь в экстазе.

Неожиданно Маарет отстранилось и уткнула Джесс лицом в подушку. Рука Маарет прикрыла Джесс глаза, и острые как бритва зубы пронзили ее кожу; Джесс чувствовала, что ее лишают всего. Похоже на свист ветра – ощущение, когда тебя опустошают, поглощают, превращают в ничто!

– Пей еще раз, радость моя.

Она медленно открыла глаза; увидела белое горло и белую грудь; она сжала пальцами шею и на этот раз сама разорвала плоть. Когда на язык упала первая капля крови, она потянула Маарет вниз, под себя, и не почувствовала никакого сопротивления. Грудь Маарет прижималась к ее груди; губы Маарет – к ее щеке, а она все более и более жадно всасывала в себя ее кровь.

«Ты моя, всецело и навсегда моя!»

Никаких больше образов и видений!

Тесно прижавшись друг к другу, они заснули – или почти заснули. Казалось, что наслаждение не ушло безвозвратно, что оно по-прежнему таится где-то рядом; казалось, что с каждым вдохом она будет испытывать его заново, что стоит только шевельнуться на шелковых простынях или коснуться шелковой кожи Маарет, и все начнется сначала.

По комнате пробежал душистый ветерок. Лес шумно вздохнул. Нет больше Мириам; нет призраков сумеречного царства – обители тех, кто остановился между жизнью и смертью. Она обрела свое место; свое вечное место.

Закрывая глаза, она увидела, как продиравшееся сквозь джунгли существо остановилось и взглянуло на нее. Рыжеволосое существо увидело ее – и Маарет в ее объятиях; заметило рыжие волосы – две женщины с рыжими волосами; оно изменило направление и двинулось им навстречу.