Мальчику показалось, что в воздухе запахло мокрой сажей. Пошел к дороге и притащил оттуда кусок фанеры. Булыжником вбил колышки в землю и соорудил подобие односкатного навеса. Но дождь так и не собрался. Оставил ракетницу рядом с отцом, с собой взял револьвер и отправился на поиски съестного, но вернулся ни с чем. Отец взял его за руку, прохрипел:
— Ты должен идти дальше. Я не могу. А ты должен. Ты не знаешь, что́ тебя ждет на дороге. Нам всегда везло. И тебе повезет. Вот увидишь. Иди. И ни о чем не волнуйся.
— Я не могу.
— Все в порядке. К этому все шло. Мой час настал. Продолжай двигаться на юг. Делай, как я тебя учил.
— Папа, ты поправишься. Обязательно.
— Нет. Не поправлюсь. Не расставайся с револьвером ни на секунду. Тебе надо найти хороших людей, но жизнью рисковать нельзя. Не рискуй, слышишь?
— Я хочу остаться с тобой.
— Нельзя этого делать.
— Пожалуйста.
— Нельзя. Ты должен нести огонь.
— Я не знаю как.
— Нет, знаешь.
— Нести огонь? По правде?
— Конечно.
— Где он? Я не знаю, где он.
— Да знаешь ты. Он у тебя в сердце. Всегда там был. Я его вижу.
— Возьми меня с собой. Пожалуйста.
— Не могу.
— Пожалуйста, папа.
— Я не могу. Я думал, что у меня хватит сил держать в руках своего мертвого ребенка. Думал так, но нет, не могу.
— Ты говорил, что никогда меня не покинешь.
— Знаю, говорил. Прости меня. Тебе принадлежит мое сердце. Принадлежало и принадлежит. Ты — лучший в мире. Был и есть. Ну и что, что меня нет рядом? Ты все равно можешь со мной говорить. Ты всегда будешь говорить со мной, а я с тобой. Увидишь.
— А я услышу тебя?
— Да, услышишь. Ты просто должен представить, что говоришь со мной, и тогда получится. Надо упражняться. Только не опускай руки. Хорошо?
— Хорошо.
— Отлично.
— Мне очень страшно, папа.
— Я знаю. Но все будет хорошо. Тебе обязательно повезет. Я это точно знаю. Мне лучше помолчать. А то опять кашель подступает.
— Не волнуйся, папа. Отдохни.
Мальчик расхрабрился. Ушел далеко от стоянки. Вернулся. Отец уснул. Он сел рядом под навесом из фанеры, смотрел на него. Закрыл глаза и попробовал поговорить с отцом. Слушал с закрытыми глазами.
Отец проснулся в ночи. Лежал, прислушивался. Мальчик сидел у костра, закутавшись в одеяло, наблюдал за ним. Стук капель. Меркнущий свет. Прошлые сны не исчезают при пробуждении. Снова стук капель. Свет излучала свеча, которую мальчик нес в медном помятом подсвечнике. Воск, застывший на камнях. Следы неизвестных существ в окаменевшем известняке. В том ледяном коридоре они пересекли невидимую черту, после которой уже нет возврата. Все, что стояло между началом и концом пути, — это тот огонь, который они сами несли.
— Папа, ты помнишь того маленького мальчика?
— Да, я его помню.
— Как ты думаешь, он выжил?
— Думаю, что да.
— Как ты думаешь, он заблудился?
— Нет. Он не заблудился.
— А я боюсь, что заблудился.
— Думаю, у него все хорошо.
— Но кто же ему поможет, если он заблудился? Кто спасет маленького мальчика?
— Доброта. Так было, и так будет.
В ту ночь он спал в обнимку с отцом. Проснувшись утром, обнаружил, что обнимает холодный окоченевший труп. Долго сидел около тела, плакал, а потом поднялся и лесом вышел к дороге. Вернувшись, опустился на колени возле отца, взял его холодную руку в свои и повторял его имя снова, и снова, и снова.
Три дня оставался с отцом, а потом вышел на дорогу, посмотрел туда, откуда они пришли, потом — в другую сторону. Ему навстречу по дороге шел человек. Сначала мальчик хотел спрятаться в лесу, но передумал. Стоял с револьвером в руке и ждал, пока тот подойдет. Все одеяла навалил на отца, сам промерз, ослабел от голода. Человек подошел поближе и остановился. Одет в серо-желтую лыжную куртку, на плече на кожаном ремешке висит дробовик дулом вниз, на груди нейлоновый патронташ с патронами. По всему — старый вояка, с бородой, с глубокими шрамами на лице, один глаз косит. Когда говорит или улыбается, рот немного перекошен.
— Где твой спутник?
— Умер.
— Это был твой отец?
— Да, это был мой папа.
— Сочувствую.
— Я не знаю, что мне дальше делать.
— Думаю, тебе стоит пойти со мной.
— А вы хороший?
Незнакомец опустил капюшон куртки. Длинные спутанные волосы. Посмотрел на небо. Будто там есть что-то интересное. Посмотрел на ребенка:
— Ага, я из хороших. Убери-ка свой револьвер.
— Я никому его не отдам. Ни за что.
— Мне твой револьвер не нужен. Просто не хочу, чтобы ты в меня целился.
— Ладно.
— Где твои вещи?
— У нас мало вещей.
— У тебя есть спальный мешок?
— Нет.
— Тогда что у тебя есть? Одеяла какие-нибудь?
— Я в них папу завернул.
— Покажи.
Мальчик не сдвинулся с места. Человек не сводил с него глаз. Опустился на одно колено, скинул с плеча ремень и, поставив дробовик на дорогу, оперся на него. Патроны в гнездах патронташа снаряжены вручную и залиты свечным воском. От человека пахнет дымом костра.
— Слушай. Сам решай. Мы долго спорили, идти за тобой или нет. Ты можешь остаться здесь со своим отцом и умереть или можешь пойти со мной. Если решишь остаться, держись подальше от дороги. Не могу понять, как вы вообще выжили. Будет лучше, если пойдешь со мной. Ничего плохого с тобой не случится.
— Откуда мне знать, что вы хороший?
— Согласен, не знаешь. Придется поверить мне на слово.
— Вы несете огонь?
— Чего я несу?
— Огонь.
— Ты малость чокнутый, что ли?
— Нет.
— Самую малость?
— Ну, может, чуть-чуть.
— Это ничего.
— Ну так как, несете?
— Что несу, огонь?
— Ну да.
— Да. Несем.
— У вас есть дети?
— Есть.
— А маленький мальчик у вас есть?
— У нас есть маленький мальчик и маленькая девочка.