Я - Шарлотта Симмонс - читать онлайн книгу. Автор: Том Вулф cтр.№ 14

— Ты только подумай, Шарлотта, — сказала мама, обращаясь к дочери с такой же ободряющей улыбкой, как и отец, — Дьюпонтский университет. Каких-то три месяца — и ты тоже будешь там.

— Да, мама. Я как раз сейчас об этом думала. Нет, до сих пор не верится. Это просто невероятно.

Шарлотта наконец тоже улыбнулась. Ко всеобщему — включая и ее саму — облегчению, улыбка девушки на этот раз была абсолютно искренней.

На самом верхнем ряду зрительской трибуны огромной, уходившей вниз кратером вулкана чаши баскетбольной арены сидели трое мужчин в рубашках-поло и брюках цвета хаки. Они были так далеко от игровой площадки, что снизу их лица выглядели как три белых теннисных мячика. Ниже на бесконечных рядах сидели тысячи — нет, действительно тысячи людей, которые каким-то образом — знать бы, каким — прознали, что здесь происходит, и набились на сиденья первых двадцати-тридцати рядов. Почти полный зал в межсезонье, в среду, в солнечный августовский полдень — событие в самом деле редкое.

Лишь немногие из зрителей были студентами. Осенний семестр официально начинался только через две недели. Сегодня лучшие места на VIP-трибуне занимали толстые усатые дядьки в бейсболках и рабочих рубашках, на нагрудных карманах которых красовались их имена. Возможность им представилась редкая: абонемент на эти места на пятнадцать домашних матчей команды Дьюпонтского университета стоил тридцать тысяч долларов. О таком обслуживающий персонал мог только мечтать… подумать только, сидеть на лучших местах Чаши Бастера… получить сюда свободный вход!

На самой площадке, залитой не отбрасывающим теней светом хитро развешанных по всему потолку люминесцентных светильников, не происходило ничего особенного. Просто-напросто десять молодых парней (восемь черных и двое белых) играли в баскетбол. Матч был неофициальный, и участвовали в нем члены одной и той же клубной команды — разделенные тренером на «Одетых» и «Раздетых». Все пятеро «Одетых» в шортах и футболках, но все футболки и шорты были разные, не относящиеся к клубной форме. Единственным, что объединяло всю команду, был рост. Все выше шести футов, а двое — один черный и один белый — даже подбирались макушками к семи. Это было сразу заметно. Руки и плечи у всех десятерых накачаны, как у культуристов. Трапециевидные мышцы, сбегающие от шеи к спине, выпуклые, как дыни. Эти силачи-великаны, покрытые потом, так и сверкали в свете люминексовских ламп, который переливался на дельтовидных, грудных, трапециевидных и косых мышцах. Особенно эффектно выглядели при этом чернокожие игроки.

Во время очередной возникшей по ходу игры паузы, когда мяч улетел куда-то далеко за пределы площадки, один из двух белых игроков, игравший сегодня за «Одетых», подошел к другому белому — «Раздетому» — и сказал:

— Слушай, Джоджо, что происходит? Может, у меня с глазами что-то не в порядке, но по-моему, этот сопляк собирается вышибить из тебя дух.

Эти слова были сказаны достаточно громко, чтобы тот, кого назвали Джоджо, опасливо оглянулся, проверяя, не услышал ли их кто из чернокожих. Удостоверившись, что вопрос остался незамеченным, он криво ухмыльнулся и кивнул головой в знак согласия — мол, все так и есть. Голова у него была почти наголо обрита с боков и на затылке, и только на макушке оставлено немного коротких светлых вьющихся волос. С такой прической парень слегка смахивал на солдата. Он был крепко сложен, на сильном мускулистом теле, опиравшемся на чрезвычайно длинные ноги, не заметно ни капли жира. Ростом этот баскетболист был шесть футов десять дюймов и весил при этом двести пятьдесят фунтов.

Кивнув приятелю, он сказал, понизив голос:

— Если хочешь знать, Майк, это еще полбеды. Этот мудак долбаный еще и херню всякую про меня говорит.

— Какую такую херню?

— Да вот такую: «Слушай, что ты за хрен такой хренов? Стоишь на площадке, как хрен вкопанный. Не умеешь двигаться, так вали из спортзала на хрен». Вот такую хреновину он и несет. А сам, между прочим, первокурсник хренов.

— «Стоишь на площадке, как хрен вкопанный»? Он так и сказал? — Майк не мог не усмехнуться. — Знаешь, Джоджо, подмечено точно, а главное, остроумно, сам прикинь.

— И не говори, сдохнуть от смеха можно. Да еще толкает меня своими хреновыми локтями, и рубит, и подсекает. Сопляк хренов! Смотри, как под ребра заехал. И откуда он тут взялся?

Сам того не сознавая, Джоджо говорил на самом модном в нынешнем году среди студентов диалекте, называвшемся среди посвященных «хренопиджином». В этом языке слово «хрен» и его производные использовалось в самых разных значениях, представляя собой все возможные части речи: его можно было использовать в качестве междометия («Вот хрен!» или просто «хрен там» с восклицательной интонацией или без таковой) — для выражения несогласия или реакции на непредвиденное осложнение; в качестве прилагательного («хренов мудак», «сопляк хренов», «хреновы локти») — для выражения отрицательного отношения к тому или иному лицу или предмету; в качестве наречия или категории состояния для усиления прилагательного («ни хрена не понятная книга») или в качестве глагола («охренеть можно», «да ты охренел совсем»); использовалось оно и как существительное самой широкой семантики («ну что это за хрен тупой» или «на кой хрен мне все это нужно?»); вполне возможно было и вычленение отдельного значения этого слова как элемента высказывания, выражающего несогласие с кем или с чем бы то ни было («да иди ты на хрен!»); тот же глагол мог быть использован в значении «устать, быть измученным» — физически, материально и даже политически («совсем я охренел от этих занятий»): список этих понятий чрезвычайно широк — охренеть можно было от безделья, от большого количества спиртного, от обозначенной стоимости того или иного предмета либо услуги («просто охренеть!») и так далее; естественно, нельзя забывать и об императивной конструкции, выражающей намерение говорящего прервать акт коммуникации («пошел ты на хрен!», «а пошло оно все на хрен!»). Иногда — впрочем, это значение слова «хрен» можно уже считать архаизмом — оно использовалось для обозначения мужского полового органа и применялось в вульгарном разговорном стиле («Он вставил ей свой хрен прямо на ковре перед телевизором»). Ботаническо-гастрономическую этимологию данной лексемы можно считать уже практически утраченной.

Вышеупомянутый хренов первокурсник стоял примерно в двадцати хреновых футах от двух охреневших приятелей. У него было мальчишеское лицо, зато прическу он себе соорудил уже по всем правилам настоящего профессионального баскетбола: волосы заплетены во множество плотно прижатых к черепу косичек-дредов, концы которых свободно болтались на затылке. Такой стиль позволял ему быть похожим на самых «плохих парней» среди черных звезд баскетбола, таких как Латрелл Спрюэлл и Аллен Айверсон. Он был почти такой же крупный и высокий, как Джоджо, и по всей видимости, еще продолжал расти. Его шоколадно-коричневая кожа была туго натянута выпиравшими изнутри мышцами. Не заметить такие бугры мускулов было просто невозможно. Парень даже не отрезал, а просто оборвал рукава своей футболки, отчего оставшаяся ее часть стала напоминать дизайнерскую разработку костюма для какого-нибудь обезумевшего борца-рестлера.