Я - Шарлотта Симмонс - читать онлайн книгу. Автор: Том Вулф cтр.№ 106

Уголком глаза Джоджо заметил стоявших у входа в зал трех студенток-волонтеров. Те во все глаза следили за происходящим, слушали во все уши каждое слово, произнесенное на площадке, и впитывали, втягивали, всасывали в себя всю информацию о том, что происходит в команде. Так называемые менеджеры-волонтеры были обычными студентами, добровольно отдававшими себя в рабство университетской команде. Они делали всю ту работу, на которую не пошел бы ни один умирающий с голоду нелегальный мексиканский иммигрант: убирали за игроками, собирали с пола после тренировок и матчей их футболки, трусы и бандажи, носили все это барахло в прачечную, а если оказывалось нужно, то и вытирали за подгулявшими и проблевавшимися игроками не только полы в спортивном комплексе, но и дорожки по всему кампусу. Откуда в наше время появился этот рудимент рабовладельческого строя, никто не знал. Тем не менее среди студентов, а особенно среди студенток, неизменно находилось несколько человек, готовых принести себя в жертву ради любимой команды и, естественно, ради возможности быть поближе к этим героям в античном смысле этого слова, почти небожителям. Одну из девчонок, стоявших сейчас в дверях, Джоджо знал. Звали эту маленькую, толстозадую и вечно мрачную девицу Делорес. Длинные черные прямые волосы она расчесывала на прямой пробор, на индейский манер; кроме того, либо не осознавая «достоинств» своей фигуры, либо стараясь подчеркнуть их из упрямства, всем назло, она носила обтягивающие спортивные штаны. В результате Делорес походила на индианку с фигурой кегли. Вообще-то она никогда не нравилась Джоджо, то есть не то что не нравилась как женщина — это само собой, — но он всегда чувствовал себя в ее обществе как-то напряженно. Может быть, парень сам себе все это придумал, но ему казалось, что стоит ему сделать какую-то ошибку, как Делорес тотчас же отпускает ехидный и убийственно остроумный комментарий в его адрес, пусть и на ухо другим помощникам-волонтерам. Эта девушка никогда не улыбалась ему в лицо, но не упускала случая посмеяться за его счет. Как-то раз, проходя мимо раздевалки, он отчетливо услышал произнесенные ею слова: «Дубина стоеросовая»; а в другой раз: «Второе место на конкурсе идиотов. Не первое только потому, что полный идиот». Интересно, если она такая умная, то какого хрена вкалывает в качестве уборщицы в мужском туалете, и притом совершенно бесплатно?

Тем временем тренер снова перевел взгляд на Джоджо.

— Ну ладно, — сказал Бастер Рот, — допустим, ты за лето малость разжирел. Хрен с тобой. Если б дело было только в этом. Захочешь — снова придешь в форму, но ты ведь даже пошевелиться не желаешь, не то что хорошенько попотеть на тренировке. Тогда на кой нам черт этот мешок дерьма на площадке? Если мы решим выставлять неподвижные преграды на пути соперника — возьмем да и перекупим этого мудака Сейфа. Тот уж встанет — так встанет, эту груду мяса не сдвинешь.

Джоджо не мог не расслышать сдавленные смешки там, у входа в зал, и — о ужас! — где-то за спиной, а значит, на площадке. Похоже, ребята оценили по достоинству тренерский прикол. Сейфом прозвали — причем почти уже официально — Рубена Сейфорда, блокирующего полузащитника дьюпонтской команды по американскому футболу. Весил этот парень под триста пятьдесят фунтов. У Джоджо просто перехватило дыхание. Тренер — он, конечно, Тренер, но на этот раз явно перегнул палку.

Бастер Рот вдруг замолчал, но легче от этого Джоджо не стало. Слишком тяжелым и многообещающим был взгляд тренера. Наконец великий и ужасный поднял и едва заметно скрючил указательный палец.

— Слышь, ты… иди-ка сюда.

Джоджо шагнул к тренеру, чувствуя, как по его спине ручьем стекает пот. Сиреневая форменная дьюпонтская майка давно уже промокла на нем насквозь, поменяв цвет на темно-фиолетовый. Тренер обернулся к Вернону Конджерсу, так и стоявшему под самым кольцом буквально в четырех футах от Джоджо.

— Конджерс, — произнес он, вновь сопроводив свои слова подзывающим жестом, — ты тоже… сюда иди.

Оба остановились перед тренером бок о бок. Конджерс тоже вспотел, и от этого его шоколадная кожа казалась отполированной каким-то специальным составом. Хорошо проработанные и разогретые за время тренировки мышцы, казалось, готовы были разорвать натянутую кожу изнутри. Дельтовидные мышцы выпирали из-под лямок майки, как два больших яблока.

Совершенно будничным тоном тренер огласил приговор:

— Вы двое — поменяйтесь майками.

Эти четыре слова прозвучали для Джоджо как гром среди ясного неба. Он был готов ко многому — почти ко всему, но не к этому. Команда тренера не просто застала его врасплох, а буквально парализовала. Его переводят во второй состав? За шесть дней до первой игры нового сезона — и притом матч состоится здесь, в Дьюпонте! Да, соперник, прямо скажем, не из сильных — Цинциннати, но ведь это первая игра сезона! Зал будет забит под завязку — студенты, выпускники, спонсоры университета и команды! Пресса! А главное — скауты Лиги! И все они увидят Джоджо Йоханссена, сидящего на скамейке! Да кому, спрашивается, пусть даже в заштатной команде, потребуется разжалованный в запасные бывший форвард? Те самые люди, которые смотрели на него порой как на божество, — обычные студенты, болельщики на стадионе, да и те, кто предпочитает смотреть баскетбол по телевизору, все, кто как молитву, как заклинание твердил: «Давай-давай, Джоджо!», кто просил у него автограф, мечтал, чтобы кумир им улыбнулся, помахал рукой, да что там — все, кто просто стремился оказаться рядом с ним, подышать с ним одним воздухом — даже эти люди отвернутся от него! Джоджо Йоханссен будет достоин не восхищения, а сожаления, и это еще при условии, что о нем вообще кто-нибудь удосужится вспомнить или подумать… Конджерс, которого вопросы внутрикомандного товарищеского этикета никогда особо не волновали, уже с готовностью снял желтую майку, обнажив накачанный пресс, напоминающий булыжную мостовую, и косые мышцы, более походившие на пластины тяжелых доспехов, чем на часть человеческого тела.

Джоджо все еще стоял неподвижно с немой мольбой в глазах. Ему до сих пор казалось, что тренер вот-вот сжалится и скажет: «Ладно, я пошутил. Просто хотел, чтобы ты собрался и заиграл, как ты умеешь». Увы, Бастер Рот был не из тех, кто устраивает театрализованные представления просто так, шутки ради. В его глазах не было и намека на то, что все это может оказаться розыгрышем. Пауза затягивалась… затягивалась… затягивалась… тянулась, тянулась и тянулась… пока у Джоджо не осталось другого выбора, кроме как начать так же медленно стягивать свою сиреневую майку. Это походило на то, как разжалованный рыцарь отдает своему сюзерену меч и кольчугу. Свидетели его позора и падения в упор разглядывали поверженного бойца Укрыться, спрятаться на этой освещенной со всех сторон люминексовскими прожекторами площадке со светлым деревянным полом было невозможно… Вскоре весь мир узнает об этом его позоре. По крайней мере, весь тот мир, до которого Джоджо Йоханссену есть хоть какое-то дело. В зале стояла гробовая тишина… никто не издал ни звука… а впрочем, что можно и нужно сказать, когда оказываешься свидетелем падения того, кого еще недавно считали чуть ли не полубогом? Последним унижением для поверженного героя стала необходимость надеть желтую майку, насквозь пропитавшуюся потом Конджерса — потом его роскошного и эффектно блестевшего черного тела. Этот пот, словно едкая кислота, впился в белую, нет, бледную, мертвенно-бледную кожу Джоджо.