Костры амбиций - читать онлайн книгу. Автор: Том Вулф cтр.№ 35

— Не-а.

Глаза у Локвуда затуманились. Ковитский счел это добрым знаком.

— Скажи мне, сынок, у тебя есть работа?

Локвуд кивает.

— Кем ты работаешь?

— Охранником.

— Охранником? — повторяет судья, словно прикидывая, что означает этот ответ для судеб общества. Но потом, как видно, решает не уклоняться от темы. — Вот видишь? — говорит он. — У тебя есть работа, есть дом, ты молодой парень, собой видный и толковый. Много чего можно сказать в твою пользу. Не у каждого есть столько всего. Но имеется одна проблема, с которой необходимо разобраться: ТЫ ВВЯЗАЛСЯ В ЭТИ НЕСЧАСТНЫЕ ГРАБЕЖИ! Так вот, Окружная прокуратура предлагает тебе от двух до шести лет. Если ты примешь это предложение и будешь хорошо себя вести, тогда, оглянуться не успеешь, уже все это будет у тебя позади, а ты еще совсем молодой, и перед тобой — вся жизнь. Но если ты попадешь на суд присяжных и тебе вынесут обвинительный вердикт, ты получишь от восьми до двадцати пяти. Подумай об этом. Тебе сделали хорошее предложение.

Локвуд молчит.

— Почему ты его не принимаешь?

— Не резон.

— Не резон?

Локвуд отвел глаза. Он не собирается вступать в спор. Он намерен прочно стоять на своем, и все.

— Слушай, сынок, — не отступается Ковитский. — Я стараюсь тебе помочь. Само это не разрешится. Не думай, что можно закрыть глаза, а потом откроешь — и ничего этого уже нет. Ты понимаешь, что я тебе говорю?

Локвуд упорно смотрит то вниз, то вбок, чтобы не встретиться глазами с судьей, а судья крутит головой, стараясь перехватить его взгляд, словно хоккейный вратарь — шайбу.

— Посмотри на меня, сынок. Ты понял, что я тебе говорю?

Локвуд сдался и посмотрел на судью — взгляд человека у стены на расстрельную команду.

— Ты думай про это дело так, сынок. Представь, будто у тебя рак. Рак — знаешь что такое?

В его глазах — ни проблеска представления ни о раке и ни о чем другом.

— Рак, он тоже сам собой не проходит. С ним надо что-то делать. Если заметил его в начале, пока он еще маленький, пока не разошелся по всему телу, не пронизал всю твою жизнь, не порушил, не погубил твою жизнь — понимаешь? не погубил твою жизнь, — если принял меры, пока беда еще невелика, сделал небольшую операцию, — то все в ажуре! — Ковитский вскинул ладони, задрал подбородок и улыбнулся как воплощенная жизнерадостность. — И то же самое — твоя теперешняя проблема. Пока это еще небольшая проблема. Если ты признаешь свою вину, и получишь срок от двух до шести лет, и будешь вести себя хорошо, тебя через год уже будут выпускать на работу, а через два года вообще условно-досрочно освободят. И все останется позади. Но если твое дело будет разбираться в суде присяжных и тебя признают виновным, тогда самый маленький приговор, какой ты можешь получить, — это восемь лет. От восьми с третью до двадцати пяти. Восемь лет, а сейчас тебе девятнадцать. Это почти половина от того, что ты успел прожить на земле. Ты что, хочешь молодость провести в тюряге?

Локвуд смотрит в сторону и не говорит ни да, ни нет.

— Так как же?

Локвуд, понурясь, мотает головой.

— Конечно, если ты не виноват, я вовсе не хочу, чтобы ты винился, мало ли что там предлагают. Но ведь ты подписал признание! У районного прокурора есть видеозапись. Что ты с этим намерен делать?

Локвуд пожимает плечами:

— Не знаю.

— А адвокат что советует?

— Не знаю.

— Да ты что, сынок? Конечно знаешь. У тебя прекрасный адвокат мистер Сонненберг, один из лучших. У него огромный опыт. Послушай его. Он подтвердит, что я правильно говорю. Сама по себе эта история не рассосется, как не рассасывается сам по себе рак.

Локвуд смотрит в пол. Что бы там ни затевали судья с защитником и эта сука прокурор, они его не купят.

— Послушай, сынок, — говорит Ковитский, — посоветуйся еще со своим адвокатом. И с матерью. Мать-то что говорит?

Локвуд вскинул голову и смотрит на судью с лютой ненавистью. На глазах у него слезы. Опасное это дело — разговаривать с такими мальчишками об их матерях. Но Ковитский продолжает сверлить его взглядом.

— Ну хорошо, коллега, — произносит он наконец, обращаясь к Сонненбергу. — И вы, мистер Торрес! Я откладываю это дело на две недели, считая с сегодняшнего дня. А ты, сынок, еще раз подумай над тем, что я сказал, проконсультируйся с мистером Сонненбергом и прими окончательное решение. Договорились?

Локвуд напоследок сверкнул на Ковитского глазом, кивнул и пошел от судейского помоста к скамьям для публики. Сонненберг идет с ним рядом и что-то ему внушает, но Локвуд его не слушает. Пройдя за барьер и увидев своих дружков, которые встали со скамейки ему навстречу, он спохватился, и в его походке снова появилось прежнее вихлянье. Скорее вон отсюда! Назад к… к настоящей жизни! Вся троица враскачку потопала вон из зала судебных заседаний. Следом шагал Сонненберг, задрав кверху и чуть набок жирный отвислый подбородок.

Время уходит, а судья Ковитский до сих пор не управился ни с одним делом.

Только уже перед самым обедом Ковитский добрался до конца календарного списка и подошла очередь дела Герберта 92-Икс, которое тянется уже четвертый день. Крамер стоит у стола обвинения. Судебные приставы подтягивают животы и расправляют плечи, готовясь к встрече с Гербертом 92-Икс, который, как человек одержимый, по их мнению, готов на любую глупость, включая буйство в судебном зале. От стола защиты подошел Элберт Тесковитц, назначенный судом адвокат Герберта 92-Икс, сухопарый, сутулый человек. Его голова с жидкими волосами цвета сухого льда высоко торчит на тощей шее из сползающего с плеч пиджака в бледно-голубую клетку, который никак не вяжется с коричневыми джинсами. Тесковитц криво ухмыльнулся Крамеру, как бы говоря: «начинается потеха».

— Ну, Ларри, готов слушать премудрости Аллаха?

— Вот что я хочу спросить, — говорит Крамер, — этот Герберт, он заранее подбирает текст, подходящий к разбирательству, или открывает книгу наобум? Не поймешь.

— Не знаю, — отвечает Тесковитц. — По правде сказать, я стараюсь про чтение с ним не говорить. Ему только дай повод, и часа из твоей жизни как не бывало. Тебе не случалось иметь дело с логическими психами? Они еще хуже, чем психи обыкновенные.

Тесковитц такой плохой адвокат, что Крамеру, по правде говоря, даже жаль Герберта. Вообще ему его жаль. Законное имя его было — Герберт Кантрелл, 92-Икс — это его мусульманская фамилия. Он работал шофером грузовика в мелкооптовом винном заведении. Это, кстати сказать, служило Крамеру одним из поводов для сомнения в том, что он — настоящий мусульманин. Настоящий мусульманин не стал бы вообще иметь дела с вином. Но как бы то ни было, в один прекрасный день на его грузовик напали на улице три бандита-итальянца из Бруклина, за последние десять лет ничем другим не промышлявшие, как только нападениями на грузовики по заказу тех, кто платит за нападения на грузовики. Они наставили на Герберта револьверы, связали его, двинули кулаком в морду, скинули в мусорный контейнер за углом и велели в течение часа не подавать признаков жизни. А сами погнали грузовик с бутылками на склад к своему нанимателю, хитроумному торговцу спиртными напитками, который склонен был захватывать чужой товар и тем сокращать собственные накладные расходы. Подгоняют добычу к воротам, а старшина грузчиков говорит: