Синдикат - читать онлайн книгу. Автор: Дина Рубина cтр.№ 69

— «И знаешь, за что? — говорит, — за то, что в отличие от проклятых абхазов, евреи никогда, — тысячелетиями живя на грузинской земле, — не претендовали на нашу землю».

В этом месте своего рассказа Клава поднял палец и сказал:

— Понятно? Ты будешь жить с ним бок о бок тысячи лет, его земля век за веком будет заглатывать все новых твоих покойников, а он все равно уважать тебя будет за то, что ты не претендуешь стать для него своей.

— Нет, это другой случай, у нас гуманитарные связи…

— То есть, он не станет крестить всех нас без разбору?

— Не думаю, — засмеялась я.

— Смотри, ответишь головой, если в один прекрасный день я проснусь и не обнаружу свой обрезанный…

Тут грохнуло в динамиках (вот Костян! А уверял меня, что все установлено!), зашуршало-заметелило по залу, потом все стихло, публика расселась, занавес раздвинулся, открывая Клару Тихонькую, которая, тряся голубым коком и дико жестикулируя, объясняла что-то бледному Козлову-Рамиресу. Обнаружив себя на миру, она одернула пиджак, чеканным шагом вышла к микрофону и привычно пророкотала:

— Прошу всех встать! Вечер Памяти и Скорби, посвященный жертвам Катастрофы, мы по традиции открываем минутой молчания.

Застучали откидные сиденья, Клава стал высвобождаться из кресла, опираясь на больную ногу, все умолкло на фоне сухого частого покашливания… И в наступившей тишине заливисто вознесся голос Моран Коэн под рокочущий гул тамбурина. Она распевалась, моя птичка, где-то там, в комнате номер 16…

Клара дернулась, махнула кому-то за кулисами, и пение вскоре смолкло. Может быть, Рамирес придушил девочку.

Вообще, за кулисами что-то происходило, как будто огромная кастрюля с таинственным зельем стояла на огне: что-то вскипало, булькало, всплывали какие-то приглушенные голоса, раза два кто-то вскрикивал, будто ошпарившись…

— Кого там убивают? — спросил меня Клава. — Пойди-ка, разберись…

Пригибаясь, я побежала вдоль ряда к боковой двери зала. Клара как раз предоставляла слово Послу. Воображаю волнение Козлова-Рамиреса…

За кулисами царила воодушевленная ненависть. Клара уже не разговаривала с Митей, Миша, бухгалтер ОРЕРа, нагрубил всем, заявив, что если Колотушкин не получит слова немедленно после Посла…

— Да после Посла уже никто ничего не получит! — мрачно заявил Виктор, зам. по финансам Еврейского Совета, и похоже, это было правдой.

Посол государства Израиль не знал языка страны, которую представлял, и не знал языка страны, в которую приехал. Зато по-английски мог говорить часами. Подчиненные боялись его и не решались показать на циферблат часов. Остальные не могли до него достучаться, так как, оказавшись в капсуле родной речи, он закукливался и переставал кого бы то ни было видеть. Как опытный баскетболист, заполучив мяч, долго не отдает его всевозможными увертками и трюками, так и Посол, получив слово, уже не выпускал его из рук…

(Помню, в один из первых дней нашего приезда, на посольском приеме, посвященном Памяти Рабина, некий российский политолог, давний мой знакомец, говорил доверительно:

— Да, ваш Посол, конечно, — фигура из музея мадам Тюссо… С другой стороны, хорошо, что он мужчина. Вот до него был Посол — женщина. Ничего не имею против, — симпатичная женщина, но, — как по команде, — три первых советника — тоже девки. Да не, вполне нормальные они были девки, но здесь многие вопросы решаются в сауне. Что мне — сиськи себе отрастить?!)

В первом ряду длинной цепочкой восседали подопечные Фиры Будкиной. У них был донельзя довольный вид: они видели все, хотя и были лишены возможности шипеть впереди сидящим: «Прекратите вертеться! Ничего не видно! Снимите шляпу или пригните свою голову!»

Вся сцена была перед ними, как на ладони и… на этой сцене ровным счетом ничего не происходило! Какой-то пенсионер в солидном, хорошо сшитом костюме, все говорил и говорил не по-русски, все стоял и говорил, покачиваясь, иногда сморкаясь в хорошо выстиранный и отглаженный платок, возобновляя монотонную речь… Над залом, как дымок ухи, уже потянулась скука… Особенно скучал Самуил-рифмач. Он вообще начинал скучать, когда на него слишком долго не обращали внимания.

Но для начала ему нужно было услышать хоть одно понятное слово, а там уже все могли не волноваться: Самуил-рифмач мог подобрать рифму мгновенно, к любому, самому трудному слову.

Наконец, Посол заговорил о ситуации в Израиле. «Ариэль Шарон…» — услышал Самуил… — «Шарон…»

— Шарон-гандон! — выкрикнул он с места. Зал оживился… Я схватилась за голову.

Но Посол не понимал по-русски. Возможно, он решил, что господин в первом ряду поддержал какие-то тезисы его речи… Фира, пригнувшись, уже пробиралась по цепочке к этому бодрячку… Но не успела… «Вашингтон… — послышалось в речи Посла. — …Вашингтон…»

— И Вашингтон — гандон! — крикнул Самуил. И тут Фира настигла его. Надо будет сказать ей, чтобы на следующий вечер с самого начала вбивала Самуилу кляп в горло.

— Вы видите?! — сказала Клара Козлову, — Вот он, ваш идиот Посол! Он говорит уже 20 минут. Идите и убейте его!

— Он завершает… — защищался Рамирес. — Я чувствую по смыслу, он завершает… еще две-три минуты…

— Нет, вы не по смыслу, а по должности, идите и убейте его!!! — закричала Клара. — Господи, он сорвет мне весь вечер! У меня и так все наперекосяк, с этой оравой раввинов! Нет, это последний раз я… к этим сраным спонсорам… к этим сраным раввинам…

Мимо них, худой и страстный, в черной рясе, нервно прохаживался отец Сергей.

— Будьте любезны, уважаемая… — обратился он к Кларе на очередном витке, — нельзя ли меня как-то пропустить вперед, у меня в девять важная встреча с отцом Митрополитом…

— …вас?! — ужаснулась Клара, — вас вперед? Перед Главными раввинами? Побойтесь Бога!

Дикой жестикуляцией она пыталась привлечь внимание переводчика, бубнящего за Послом, отчего сдвоенный фон совсем уж непонятного наречия плыл над залом. Там уже кто-то ходил, кто-то громко переговаривался над рядами… Посол, как обычно, не слышал и не видел ничего…

Прошло еще десять минут…

— Все!!! — рявкнула багровая Клара, после очередной безуспешной попытки сигнальными взмахами остановить полнейший обвал вечера.

Она схватила закулисный микрофон, взметнула своим петушиным гребнем и прогремела над муторно гудящим залом, поверх утробно гундящих Посла с переводчиком.

— Слово… пр-р-р-едоставляется…

— Козлоброду!!! — подсказывал Савва со списком в руке…

— Колотушкину!!! — шипел Митя со своей версией списка…

— Козлоброду! Согласно очер-р-редности! Тут написано!

— Пр-р-редоставляется… — Митя стал вырывать у Клары из рук микрофон, та сопротивлялась.