Кот госпожи Брюховец - читать онлайн книгу. Автор: Елена Басманова cтр.№ 3

– Куда прикажете, ваше сиятельство?

– Все равно, – резко ответил пассажир. – Все равно все погибло.

– В «Гигиену» не желаете ли?

Извозчик насторожился: а вдруг представительному господину нечем расплатиться, не обокрали ли его в дороге?

– Вези куда хочешь. – Седок махнул рукой в белой перчатке и прикрыл глаза. – В саване нет карманов.

Больше вопросов кучер не задавал. Он поспешил доставить элегантного господина в гостиницу «Гигиена» в Дмитровский переулок. Когда подозрительный седок скрылся в дверях, извозчик проворно соскочил с козел и, подойдя к дородному швейцару, шепнул, что гость требует особого догляда.

А мрачный красавец решительно шагнул к стойке портье и потребовал отдельный номер.

– Могу предложить номерочек-«люкс», – Портье заискивающе улыбался, оглядывая будущего постояльца поверх очков, водруженных едва ли не на кончик курносого носа.

– Все равно, – человек в белом сдвинул великолепные черные брови, – лишь бы побыстрее. Мне некогда.

– Как прикажете вас записать?

– Эрос Ханопулос, коммерсант.

Новый постоялец бросил на стойку вынутый из внутреннего кармана пиджака паспорт.

– Надолго ли пожаловали в. столицу? – осторожно продолжил портье, прикидывая, не намекнуть ли гостю на необходимость регистрации в полиции.

– Завтра меня уже не будет. – Выпуклые золотисто-оливковые глаза с неизъяснимой скорбью устремились на докучливого служащего. – Где у вас ближайшее кладбище?

Гость достал внушительное портмоне из тюленьей кожи, оплатил счет. Щедрые чаевые достались не только портье, но и шустрому коридорному, схватившему чемоданы и устремившемуся в оплаченный «люкс».

– Извольте осмотреть номер, господин Ханопулос, – еще шире заулыбался портье.

– Не изволю. Мне нужно ближайшее кладбище.

В голосе новоприбывшего постояльца клокотала сдавленная ярость.

– Не извольте беспокоиться, – портье спешил исправить оплошность, – ближайшее кладбище... Э... У Лавры, здесь недалеко.

Господин Ханопулос резко повернулся к выходу. К удивлению еще не отъехавшего от гостиницы извозчика он вновь уселся в коляску и крикнул:

– К Лавре! На кладбище! Живее!

Охваченный страхом возница хлестнул лошадь и более не оборачивался. Господин Ханопулос, раздувая ноздри скульптурного, с горбинкой носа, смотрел в широченную, обтянутую синей тканью спину: паршивец на козлах исподтишка осенял себя крестным знамением.

Гость столицы перевел взор на свой белоснежный костюм – скользнул взглядом по мягкой белой ткани брюк, по полам пиджака, по небрежно откинувшимся кончикам белого шарфа.

Никогда, никогда более не придется ему надеть этот чудесный наряд! Его молодой и счастливой жизни осталось не более суток. Господин Ханопулос был уверен, что если к вечеру не умрет от горя, то покончит счеты с жизнью ночью. Разве может он, самый красивый мужчина, самый умный и неотразимый, жить дальше с памятью о позорной сцене, которая разыгралась в поезде Симферополь – Петербург?

Прикрыв веки, он заново переживал недавнюю трагедию: купе поезда, приличного вида попутчики, худая томная дама, сидящая рядом с ним, закинув ногу на ногу. Она курила длинную папироску в мундштуке, картинно поводя перед ним острым локтем, пускала клубы ядовитого дыма, исподлобья бросала страстные мутные взоры. А когда они остались вдвоем, положила костлявые пальцы на его колено...

Господин Ханопулос содрогнулся. Он ненавидел плоских, жилистых дам! Его солнечной греческой душе не удалось справиться с охватившим его омерзением. Он стряхнул гадкую хищную руку с белой фланели брюк.

Гнусная тварь захохотала, откинулась на спинку дивана и злобно прошептала:

– Так я и знала. Импотент.

Ни одна, ни одна женщина, будь то пастушка или аристократка, не могла укорить его в мужской слабости или бессилии. Только нежные вздохи, слезы умиления и благодарности, когда он, утомив лаской избранницу, размыкал объятия. Но он привык к нормальным женщинам, которым Бог дал все женские прелести в необходимом объеме: упругие круглые бедра, выпуклые животы, высокую грудь. Страшилище, рожденное для анатомического театра, нанесло смертельный удар его мужскому достоинству. Он потерял самоуважение, честь, лицо. Жаль, что он не задушил ее собственными руками, – в купе вернулись попутчики...

Господин Ханопулос резко качнулся вперед –коляска остановилась. Расплатившись с извозчиком, оскорбленный красавец вошел в калитку кладбищенских ворот.

Он утратил интерес к делу, ради которого прибыл в северную столицу! Денег в могилу не возьмешь. В его сознании промелькнул образ старого отца, тот собирался передать сыну бизнес, приносящий хорошую прибыль. Отец бы понял его!

Господин Ханопулос осматривался, вдыхая влажные ароматы сирени и бузины, клонящих ветви над мраморными и гранитными обелисками, над высоченными склепами, над чугунными и деревянными крестами. Он твердо решил, пока есть время, купить место для захоронения собственных останков.

Да, да, очень скоро, сегодня вечером или завтра утром он переселится из этого бренного мира, где водятся ядовитые злобные фурии, нападающие в вагонах на порядочных людей, – на небеса, на собственное уютное облачко. Он будет там среди небожителей, среди обворожительных пышнотелых богинь, благосклонных к героям. Он, Эрос Ханопулос, потомок кормчего Менелая, великого Канопа, чей прах покоится в Египте, вблизи Александрии, разве он не достоин любви олимпийских красавиц?

Господин Ханопулос перекрестился, вздохнул и застыл как вкопанный. Из-за массивного надгробия черного мрамора слышались женские рыдания. Он ступил на еле приметную тропку, сделал два шага и остановился.

На свежей, усыпанной цветами могиле лейтенанта Митрошкина, Матвея Федоровича, распласталась безутешная женщина в черном. Сердце господина Ханопулоса сжалось – из-под подола черного платья выглядывала пухленькая ножка в ботиночке, аппетитно вздымающееся округлое бедро перетекало в полную талию; хорошо развитый бюст, даже заключенный в жесткую ткань лифа, приковывал к себе взор...

Он кашлянул. Женщина вскрикнула и повернула к нему заплаканное, прикрытое короткой черной вуалью, личико. Да, юная вдовушка была не только недурна собой, она была чрезвычайно мила, пухлые румяные щечки, яркий кукольный ротик, маленький носик. Застигнутая врасплох, она поспешно стала подниматься с могилы – галантный господин в белом поспешил поддержать ее – и смущенно опустила глаза.

Господину Ханопулосу страстно захотелось утешить несчастную вдову, рост которой оказался немногим больше ее размеров в ширину.

Она поднесла пухлую ладошку в ажурной черной перчатке ко лбу, разомкнула губки и покачнулась. Еще немного – и несчастная потеряла бы сознание.