Охота на НЛО - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Бурцев cтр.№ 58

«Если вернусь, упеку на пять суток», – решил Сергей.

– Особенно штанишки вам очень идут. «На пятнадцать», – разозлился Сергей.

– А я себе галстук недавно купил, всего рубль, а оказался Кристиан Диор, – не обращаясь ни к кому, сказал Слоненков. Ситуация стала напоминать сцену из спектакля театра абсурда. То же, видимо, подумал и Хейти, потому что захихикал пуще прежнего.

– Ну все, посмейтесь мне еще, – рявкнул Сергей. – Где ваша братия шляется?

– По бутылки пошли, – сказал Сашок. – А кто и в баню.

– Значит, так: о нас – никому. С меня два пузыря.

Уяснили?

Бомжи закивали.

– Наливай еще по одной, и хватит, – распорядился Сергей.

Сашок послушно разлил свою политуру. Выпили, закусили.

– Не по-людски, – заметил Сашок. – Бог любит троицу.

– Ну, давай твою троицу… – смилостивился Сергей, подумав, что человек в его одежде, да еще пахнущий выпитой химией, вряд ли привлечет внимание серьезного мента.

Попрощавшись с гостеприимными бомжами, Сергей и Хейти двинулись к выходу из лесопарка. По раннему времени, им никто не попался, кроме двух собачников и пьяного, который спал на лавочке. У выхода тоже никого не было, только сидела в ожидании покупателей одинокая старуха, торгующая семечками. При виде парочки она прикрыла свое тортовое хозяйство руками, словно наседка.

– Куда мы идем? – спросил Хейти у ворот

На толстой тумбе висела драмтеатровская афиша:

«А. Толстой. Упырь», рядом еще одна: «Цирк. Группа „Руки вверх“.

– К одному человеку. Очень интересному человеку, – рассеянно сказал Сергей. – Твоя чушка в мешке не рванет?

– Я так думаю, не рванет.

– А если и рванет. – Сергей махнул рукой. – Слушай меня: что я скажу, то и делай. Скажу лежать – лежи. Скажу ползать – ползи.

– Хорошо, – покорно согласился эстонец. Как ни странно, но к дому краеведа они тоже подошли без приключений. На лавочке старух не было, но зато сидел и грелся на солнышке парнишка, с виду больной ДЦП или другой какой страшной хворобой.

– Земляк, в какой квартире Екатеринбургский живет? Я ему пятерку должен, – сказал пропитым голосом Сергей, подойдя к лавке.

– В сорок второй, – испуганно сказал больной, двигая в разные стороны руками.

«Вот на кого надо деньги тратить, подумал Сергей, ведь лечат же, говорят, где-то».

– Спасибо, земляк.

Звонка у двери с номером 42 не имелось, и Сергей постучал кулаком. После непродолжительной тишины с той стороны зашаркало, закашляло, и в приоткрывшейся щели показался хитрый глаз краеведа. К удивлению Сергея, он узнал его безошибочно.

– А-а, вы… Ну, прошу, прошу.

В полутемной прихожей пахло кошками и книжной пылью. Краевед провел их на маленькую кухню, точь-в-точь похожую на кухню покойного старичка-генерала, и указал на кривые табуретки. Хейти и Сергей сели.

– Что-то вы одеты не по форме, товарищ, – ехидно сказал Екатеринбургский.

– Работаю под прикрытием. Кино смотрите?

– Кино… Все бы вам кино… – беззлобно пробормотал краевед и бухнул на плиту закопченный чайник с изображением заснеженных домишек.

– Дмитрий Дмитриевич, – позвал Сергей. Встопорщив бороду, краевед обернулся. – Дмитрий Дмитриевич, им бы пожить у вас денек.

– Вот еще новости! – фыркнул Екатеринбургский. – Посади свинью за стол…

– Очень нужно, Дмитрий Дмитриевич, – серьезно сказал Сергей.

– Очень нужно… Были тут у меня ваши в ночи, ясно? Перерыли все, перекопали, архивы забрали! А теперь вы являетесь и приюта просите? Не выйдет!

Краевед принял театральную позу, но все испортил толстый полосатый кот, спрыгнувший с форточки на подоконник и сваливший на пол пустую трехлитровую банку.

Сергей поймал банку на лету и подал краеведу. Тот, что-то шепча под нос, вернул ее на место и сказал уже чуть мягче:

– Докопались до своего, да? А я предупреждал. А теперь что я вам скажу? Что покажу? Ворвались в темноте, как тати, и руки ломать…

Про руки ломать, скорее всего, Екатеринбургский загнул, но на лице его была написана небывалая гордость. Еще бы, как в тридцать седьмом. Ночь, машина с погашенными фарами, все дела. Утомленные солнцем дети Арбата.

– Милиция? – спросил Сергей.

– Нет. Чека.

– Значит, они и сюда успели, – помрачнел Сергей. – Это плохо.

– Что плохо? Что архивы забрали?

– Это тоже плохо. Но еще хуже то, что за квартирой определенно следят. И мы влезли в мышеловку сами, хотя сыра в ней уже давно не было…

Мне приснилось, что я на коне впереди.

Егор Летов

Старик Екатеринбургский принадлежал к тому типу людей, который был очень хорошо известен Хейти как представителю государственных служб безопасности.

В ходе общения с людьми, похожими на этого бородача, создавалось ощущение, что их чем-то обидели. И обидели даже не в детстве, а когда-то давно, в прошлой жизни. Причина и повод уже стерлись в памяти или даже никогда в этой самой памяти не находились, но обида осталась. Как врожденный недуг.

Такие, как Дмитрий Дмитриевич, оставаясь, в общем-то, людьми добрыми, никак не могли отделаться от этого тяжелого, давящего чувства и поэтому мстили обществу, в котором выросли. Мстили «борьбой за свободу», по-своему, по-доброму, безвредно. Они принимали значительные позы, намекали на что-то большее, старались перекричать друг друга в своем стремлении противостоять, как им казалось, несправедливости. Грязи и подлости вокруг них меньше не становилось, а результат всех этих действий обычно был таким: эти люди очень быстро попадали в поле зрения спецслужб, держались на учете и под наблюдением. На всякий случай. Обида из прошлой жизни перетекала в реальность, становилась тем, чем должна была быть изначально. Поводом для борьбы.

Дальше обычно было два варианта развития событий. Либо мнимый «диссидент» пугался и резко «брался за ум», становился благовоспитанным винтиком государственной машины, либо… Либо становился песчинкой в шестернях этой самой машины.

У Екатеринбургского переломный момент как раз наступал. Ночной обыск он пока воспринимал как должное, как естественный ответ государства на его, Екатеринбургского, действия и мысли. Воспринимал, бравируя с детской гордостью, как подтверждение верности его позиций. Но это только пока не прошел шок и остатки адреналина еще не до конца рассосались в мятежном мозгу Дмитрия Дмитриевича.

– Ну, знаете ли, – произнес Екатеринбургский, возмущенно грохоча на плите чайником. – Сейчас вам все-таки не тридцать восьмой год. Тоже мне выдумали… Ловушку-мышеловку! Эта квартира все-таки в некотором роде частная собственность. И я не позволю, как хозяин, чтобы кто-то там вваливался в нее и заламывал руки. Я утверждаю, что вам ничего здесь не грозит! Я не допущу такого беспредела. У меня, в конце концов, связи тоже имеются. Вы же не преступник, в самом деле… Хотя и выглядите, как какой-то клоун, что это за шутовской наряд? Вы что, в магазине вторичной одежды одеваетесь?