– Что ж, – обратился я к Вульфу, – ничего не скажешь, это был блестящий трюк. Просто шедевр. Пальчики оближешь! Так что примите поздравления. Мало того, что вы изменили правила игры и позволили себе откровенно лгать, прямо глядя мне в глаза, вы еще умудрились взгромоздить на эту ложь другую, уверяя меня, что и не думали менять никаких правил. Так как там насчет доверительных отношений? И как, интересно, я смогу после всего этого поверить хоть одному вашему слову?
Он скривил рот. По его замыслу это должно было изображать улыбку.
– Ты всегда можешь верить мне, Арчи. Ну-ка воспользуйся своей блестящей, несравненной памятью и попробуй дословно восстановить все, что я говорил тебе по этому поводу. Сначала я сказал: «На такую дерзкую провокацию я не мог даже рассчитывать». Что было чистой правдой. Я на нее вовсе и не рассчитывал, я был в ней совершенно уверен, ибо собственноручно её организовал. Потом я сказал: «Я даже не включал это в число вероятных событий». И это тоже было правдой. Ибо оно было не вероятным, а стопроцентно достоверным. Так что я ни разу не сказал тебе прямой лжи и не собираюсь делать этого впредь. А если я и позволил себе пару каламбуров, то исключительно для того, чтобы уберечь тебя от необходимости говорить откровенную ложь мистеру Стеббинсу или кому-нибудь другому, кто вздумал бы задавать тебе нескромные вопросы. Ну что, точно ли я процитировал свои заявления?
Я что-то пробурчал в ответ, не желая компрометировать свою несравненную память.
– Или ты предлагаешь вовсе исключить из наших приватных бесед какие бы то ни было словесные уловки и каламбуры? Но тогда от этого пришлось бы отказаться не только мне, но и тебе. Ну как, ты готов к этому?
– Пожалуй, нет, сэр.
– То-то же… Вот так-то лучше. Без них нам не продержаться и недели, – с довольным видом прохрипел он.
И позвонил, чтобы принесли пива.