Кроссворд для Слепого - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Воронин cтр.№ 29

— Есть немного, — признался Макс, уже выбираясь из машины и разминая затекшие ноги.

— Берем вещи и идем в дом. Там у меня прохладно, обед готов. Посидим, выпьем, покурим, поговорим, ты мне все расскажешь.

— Нет, Серж, лучше не расспрашивай, еще не время рассказывать истории, потом как-нибудь, — пообещал Макс Фурье.

Они оказались в квартире, и Макс, чего не делал никогда раньше, сам закрыл входную дверь на все замки. Эта деталь немного насторожила Сержа, но он прекрасно знал, что у журналиста могут появиться свои заморочки.

«Может, ему что-то мерещится, а может, заболел шпиономанией, такое ведь случается. — Как опытный оператор, удивительно наблюдательный, подмечающий самые незначительные детали, с подобными явлениями Серж сталкивался довольно часто, особенно когда снимал иностранцев, приехавших в Россию на работу. — Они вечно чего-то боятся, опасаются. Наверное, у них сидит в крови страх перед Комитетом государственной безопасности, или, возможно, им мерещатся медведи, которые вдруг ни с того ни с сего выскочат из-за угла и сомнут своими могучими лапами, разорвут на части.»

Но никаких медведей, естественно, в Москве Макс встретить не опасался. Да и к ФСБ относился с легким презрением. Ничем недозволенным он старался не заниматься, поэтому грехов за собой не чувствовал. А если у его приятеля какие-то проблемы, ну так пусть он сам их и расхлебывает.

«Я многим ему обязан, так что если Макс поживет у меня недельку, с меня не убудет, а ему я окажу хорошую услугу, за которую мне в конце концов воздастся. Ведь я живу не последний день на свете!»

— Что это за сверток? — ткнув ногой в плакат-кроссворд, осведомился Серж.

— Это картина.

— Ты начал живопись скупать?

— Да, я стал немножко коллекционером.

Это для Сержа явилось новостью. Он был и в парижской квартире Макса Фурье, и в его родительском доме под Тулузой, но никаких картин там не видел. Причем он был у него полгода назад, ранней весной, когда в Москве еще стояли страшные холода, а во Франции уже было тепло, градусов четырнадцать, и он ходил в легкой куртке, а французы ежились от холода, кутали шеи шарфами, ходили в теплых свитерах и зимних ботинках.

— Все у меня чики-чики, — сказал Серж. — Там полотенце, халат, можешь принять душ, а я пока соберу на стол.

Макс втянул воздух. Его чуткие ноздри затрепетали.

— Жареная картошка, — сказал он, — и мясо под соусом.

— Хорошее обоняние, — похвалил приятеля-гурмана Серж.

— У меня есть бутылка хорошего красного вина под мясо, она здесь, в сумке, — Макс Фурье вытащил бутылку вина и передал ее Сержу.

Тот взглянул на этикетку, но название вина ему не говорило ровным счетом ничего — вино и вино. Серж, в отличие от Макса, любил крепкие напитки: водку, текилу, виски, коньяк, к винам он, как всякий русский, относился с предубеждением и легким пренебрежением, вино он за серьезный алкоголь не считал.

Через полчаса в бледно-коричневом халате с мокрыми взъерошенными волосами, в гостиную вошел Макс Фурье. Он был до синевы выбрит и улыбался чуть виновато и немного испуганно, как показалось Сергею Максимову.

— Давай к столу. Ты все-таки гость, а я тебя стану развлекать. Как супруга? Как дети? Рассказывай.

— Все у них хорошо, они уехали отдыхать в Италию, а я поехал сперва в Москву, потом в Витебск… У меня было одно дело.

Они пили, ели, вспоминали прошлые встречи, совместные проекты, над которыми Макс Фурье работал в качестве журналиста и автора, а Серж в качестве оператора. Им было о чем поговорить, и они обед провели в веселой незамысловатой беседе. Вспоминали знакомых, как французских, так и русских.

Когда зазвенел телефон, Макс Фурье вздрогнул и насторожился. Серж взял трубку и буркнул в нее свое неизменное:

— Алло, алло!

— …

— А, это ты? Куда пропала, крошка?

— …

— Как никуда? Почему тогда не звонишь, не пишешь?

— …

— Простыла? В такую жару? Ты с ума сошла! Нечего пить холодную водку.

— …

— Не пила? Тогда мороженым объелась?

— Кто это? — шепотом поинтересовался Макс.

— Да так, подруга одна, — прикрыв микрофон рукой, сказал Серж, — на ОРТ работает ассистентом режиссера.

— …

— Нет, это я не тебе, но о тебе.

— …

— С кем разговариваю? С мужчиной.

— …

— Да ну, брось, я же нормальный, ты знаешь, ориентация у меня правильная. А если переживаешь за мою ориентацию, то давай встретимся, я к тебе подскочу. Надеюсь, твой в командировке? — и Серж расхохотался в трубку.

— …

— Все, хорошо, до встречи. Я тебя наберу. А если хочешь, то ты набери меня.

Макс махал руками, показывая, чтобы Серж ничего конкретного о нем не говорил.

— …

— Ко мне нельзя пока, у меня гость, — Серж положил трубку. — Хорошая девушка, двадцать пять лет, а она уже третий раз замужем, представляешь?

Макс Фурье лишь улыбнулся и допил вино из своего бокала.

— Я очень устал, Серж, у меня нервы расшалились. Если ты не будешь против, то я хотел бы отдохнуть.

— Конечно, располагайся. Моя квартира, мой дом к твоим услугам.

— У тебя чисто, я другого ожидал.

— У меня, конечно же, не всегда чисто, это я к твоему приезду немного навел порядок, вещи разложил по местам, да и все остальное.

— Ты хороший, Серж, — вдруг ни с того ни с сего сказал Макс, и его щека дернулась.

«Да он сильно чем-то напуган. Но, сволочь, молчит как партизан на допросе», — подумал о своем французском приятеле Серж.

— Что в Витебске хорошего было? Я телевизор не смотрю.

— Ровным счетом ничего хорошего.

— А плохого?

Макс Фурье насторожился, влип в кресло, раздосадованно махнул рукой.

— Но, я надеюсь, у тебя-то, Макс, все в порядке?

— У меня-то да…

— А у кого не в порядке?

— У одного знакомого, с которым я знаком лишь мельком.

— Главное, чтобы у тебя да у меня было все чики-чики, а остальные… Какое нам до них дело?

— Я пойду посплю, отдохну немного. У тебя нет снотворных таблеток?

— Таблеток? Снотворных? Может быть, есть, — Серж отправился на кухню и оттуда вернулся с таблетками. — Вот эти две желтые проглоти, и ты будешь спать до завтрашнего утра.

— Хорошо, спасибо, — Макс дрожащими пальцами выдавил из упаковки две маленькие желтые таблетки, забросил их в рот, запил минералкой. — Все, я пошел. Голова болит и очень устал, — и он постучал указательным пальцем по лбу.