Зеленые холмы Калифорнии - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Вильмонт cтр.№ 22

– Ну в смысле ты чем думаешь заниматься? Одеждой, мебелью или промышленным дизайном?

– Думаю, одеждой. Я с детства люблю шить. А ты?

– Шить? Ненавижу! Я вообще пока ни фига не знаю. Были у меня планы, но… рухнули. Теперь надо снова определяться.

– А ты у мамы остаться не хочешь?

– Вот еще!

– А почему? В Америке все-таки такие перспективы…

– У нас тоже перспектив до фига!

– А парень у тебя есть?

– А у тебя есть?

– У меня есть!

– Познакомишь?

– Нет.

– Почему это? Боишься, что отобью?

– И не мечтай! Просто он живет в Канаде! – засмеялась она.

– А у меня нет постоянного… Вообще-то они все придурки.

– А со взрослыми не пробовала?

– Пробовала!

– И что?

– Тоже придурки, только старые!

– Ты с ними… делала секс? Я заржала.

– У нас так не говорят: делала секс!

– А как?

– Ну или занималась любовью, или просто трахалась. Есть еще куча всяких синонимов, но ты не поймешь.

– Ну так ты с ними… трахалась?

– Конечно. Только не спрашивай, понравилось ли мне.

– Не понравилось, значит?

– Нет, – отрезала я.

– Это потому что без любви…

– Да ну, так моя Лёка могла бы рассуждать.

– Лёка?

– Бабка моя. Ах, любовь, ах, верность… Хренотень одна.

– Что? Слушай, давай по-английски, я что-то тебя плоховато понимаю.

– О'кей!

Мы провели чудесный день. Алина побыла с нами часа два, потом уехала, и мы вдвоем с Ариадной ездили обедать в итальянский ресторанчик, где порции были такие, что мы не могли съесть и половины. Оставшееся нам уложили в коробочки.

– Стаська вечером доест, – сказала Ариадна. – Или мы сами. А еще я вас обязательно свожу в «Тони Ромас», там порции вообще гигантские, но очень вкусно.

– Это что, мексиканский ресторан?

– Да нет, сугубо американский. Там подают ребрышки. Какие хочешь, свиные, говяжьи, телячьи, с каким угодно гарниром. Тебе должно понравиться, мамочка, ты же любишь косточки глодать. Господи, какое счастье, что ты приехала…

Стаська вернулась домой в начале двенадцатого, веселая, раскрасневшаяся, хорошенькая.

– Фу, устала! – Она плюхнулась на диван в гостиной, сбросила с ног туфли. – Сан-Франциско – охренеть можно! Такая красотища!

– У вас с Лёкой завтра экскурсия по Сан-Франциско! – как-то робко напомнила Ариадна.

– Без меня! Я завтра договорилась с ребятами… Мне абсолютно до фени всякая экскурсионная дребедень! Что мне интересно, я и так увижу, без всяких тоскливых лекций! Завтра в девять за мной заедет Симон. – И словно предотвращая вопросы, добавила: – Это Ниллин троюродный брат, классный парень.

– Стасенька, я вот тут купила тебе телефон…

– Мобильник? Кайф! Хотя вы небось надеетесь держать меня на коротком поводке? Фигушки!

– Сию минуту сядь нормально и сбавь тон! – прикрикнула я на нее. – Ты вздумала командовать тут? Носом еще не вышла!

– Лёка!

– Ничего не Лёка! Ты знаешь, я ненавижу хамство! Мама купила экскурсию на нас двоих…

– Я ее не просила. Вам что, обязательно нужно, чтобы я помирала с тоски? Посмотрите налево – там один козел построил то-то, посмотрите направо, там дом одной знаменитой козы… Очень интересно! И у меня день пропадет, и тебе, Лёка, я весь кайф сломаю. Оно вам надо? Ну все, я спать пошла.

– Стасенька, а ты есть не хочешь?

– Не-а! Мы ужинали в «Тони Ромасе». Я наелась до потери пульса! Кстати, советую сходить, вкуснотища!

И она побежала вверх по лестнице, оставив туфли посреди гостиной.

– Мама, что это? Она всегда такая? – испуганным шепотом спросила Ариадна.

– Да нет, только в последнее время. Но знаешь, в чем-то она права. Пусть не едет завтра с нами. Что называется, себе дороже. А ты про этого Симона что-то знаешь? Он не наркоман?

– Нет, он приличный парень из приличной семьи, учится в Принстоне. Господи, мамочка, какой я груз на тебя взвалила… Когда я уезжала, она была такая милая…

– Ребенку нужна мать, и никакая бабушка ее не заменит, особенно учитывая, что мать жива… Скажи мне, почему ты ни разу не приехала? Как я поняла, ты за эти годы повидала мир…

Она вспыхнула, потом побелела, губы задрожали.

– Я не могла… я боялась…

– Чего ты боялась?

– Что меня не выпустят обратно… Что ты мне не позволишь… Я не знаю, мама, прости меня, пожалуйста, прости! Мне все казалось, что в Москву я еще успею… Да ты вспомни, из какой Москвы я уезжала… Грязь, пустые полки, крысы по помойкам и подъездам… А ГУМ? А «Детский мир»? Как вспомню эти очереди, и толкучку вокруг… Ужас! А тут я попала в другое измерение.

– И тебе сразу отшибло мозги, да?

– Знаешь, наверное, да… Я просто без ужаса не могла подумать о возвращении… Думаешь, я не понимаю, как виновата перед вами? Но Бог меня уже наказал… И очень жестоко… Гарик был моей последней надеждой, а теперь все…

– Да что за чушь, почему все? Тебе только тридцать семь…

– Но я невезучая… Мне с мужчинами не везет… Тебе вот повезло с папой, а мне такой не встретился.

– Да, мне с папой повезло, хотя и я на многое закрывала глаза.

– Думаешь, я не была готова на многое закрыть глаза? Но он просто испарился, исчез из моей жизни, так что…

– Ничего, Адя, будет и на твоей улице праздник. А что касается экскурсии, то я поеду одна, ничего страшного.

– Мама, но ведь если пойти у нее на поводу завтра…

– Я просто не хочу, чтобы она испортила настроение себе и нам всем. Пусть веселится, ей предстоит трудное время: окончание школы, экзамены в институт, пусть отдыхает на всю катушку.

– Ну раз ты так считаешь, мамочка, пусть, – с огромным облегчением сказала моя дочь.

Утром я встала очень рано. Кажется, сегодня будет хороший день. Я вышла на задний дворик, именуемый здесь бэк-ярдом, и села на пластиковое кресло. За сетчатым забором простирались зеленые холмы Калифорнии. Какой дивный свежий воздух, хотя и холодно пока. Я вернулась в дом, взяла плед, укуталась в него и снова села. Как в раю. Тишина, мирный пейзаж, корова пасется на склоне холма, черная кошка сиганула мимо, а за ней огромный рыжий котище. У нас мартовские кошачьи игры, а здесь, видимо, февральские. Хорошо. Может быть, все правильно? Может быть, мы все трое в результате поймем друг друга? Это будет нелегко. Ариадна раздражает меня, раздражает и Стаську. Похоже, в создавшейся ситуации ее больше всего волнует несостоявшаяся свадьба… Наверное, ее можно понять: уязвленное самолюбие одно из самых непереносимых чувств…