Убийство с хеппи-эндом - читать онлайн книгу. Автор: Алена Алтунина cтр.№ 4

Зоя Николаевна предалась материнству со всей страстью, на которую была способна ее одинокая, никогда не знавшая ни любви, ни ласки душа. Она кормила его с утра до ночи, следила, чтобы в детском саду он все съедал до крошки, давала ему в школу необъятные бутерброды и даже завела в доме настоящие медицинские весы и научилась взвешивать свое чадо, чтобы, не дай бог, кровиночка не исхудала. В этом и выражалась ее любовь, так как по-другому она любить не умела. Но все ее попытки раскормить мальчика были тщетны, на его счастье, еда в нем сгорала, как в топке. И этот факт очень огорчал маму Зою. Сын одновременно любил и ненавидел мать. С одной стороны, кроме нее, у него никого не было и какая-никакая, все же мать, а с другой – все ее привычки, весь ее образ жизни были ему ненавистны. Возможно, от деда ему достался хороший вкус, и он не понимал, как можно жрать с утра до вечера и ничем не интересоваться, кроме еды. Он любил кино, знал всех отечественных и зарубежных актеров, любил читать и занимался спортом. Он был записан в несколько библиотек – денег на покупку книг ему мать не давала. Часами просиживал в читальном зале, где впервые увидел журналы мод и «заболел». «Заболел» миром красивых, хорошо одетых, неземных женщин, так непохожих на его мать. Он пытался ей привить любовь к прекрасному, приносил журналы, водил в кино, но она оставалась безучастной. Зато он, глядя на экран, запоминал и копировал красивые жесты, движения, манеру поведения любимых актеров, а в особенности актрис, которые так разительно отличались от его матери. А дома он окунался в мир, который вызывал у него чувство брезгливости. Мать не только непомерно ела, она еще и не стеснялась в своих физиологических проявлениях. Чтобы было понятно, объясняю, она могла громко рыгнуть, выпустить газы, никогда не закрывала дверь, когда мыла свое слоноподобное тело или сидела на унитазе. Но даже все это мог простить ей мальчик, только не то, как она назвала его. Вся его тонко организованная сущность вопила от праведного гнева, ведь более несуразное имя тяжело было придумать. Фамилия их была Говоровы, а имя она дала ему, подумать только… – Бонифаций! Где она могла его услышать, непонятно (я знаю только одного Бонифация – льва, из мультфильма), а отчество – Альфредович, так как была вольна написать любое, ведь отец был никому неизвестен, кроме нее одной. Наверное, такое сочетание ФИО казалось ей необыкновенно красивым.

– Надо же, твое имя Бони похоже на Бонифаций, кстати, все время хочу тебя спросить – это твое настоящее имя или как?

– Или как! – огрызнулась Бони. – Позже объясню.

– О’кей! Только не психуй, продолжай, очень интересно.

– Так вот, еще в школе Бонифаций научился шить. И достиг на этом поприще неплохих результатов. Сначала брал старенький «Зингер» у соседки, а позже купил новую электронную машинку. Его увлечение стало приносить ему неплохую прибыль. Сначала соседи, а и потом одноклассники, их родители, и даже учителя приходили к нему с заказами. Несмотря на то что на дворе были не совковые времена, в магазинах и на рынках появился огромный выбор товаров на любой вкус, они предпочитали шить эксклюзивные вещи у Бонифация. Кстати, никто и никогда не шутил над его именем, наоборот, относились с сочувствием. И в шестнадцать лет, когда пришло время получать паспорт, классный руководитель осторожно спросила, не хочет ли он сменить имя. Само собой, что он очень хотел. Благодаря стараниям директора школы и участкового и вопреки протестам матери, в паспорте было написано Говоров Борис Алексеевич. Но все по привычке продолжали его звать Бони…

– Как «Бони»? Что это значит? Что-то я никак не пойму, к чему ты клонишь? – заорала я, вскакивая со стула.

– Это значит, дорогая, что это моя история, обо мне.

– Нет, ты явно психопатка! Ты что, этот, как их там, трах, ой нет, транссексуал?

– Нет.

– А, понятно, пе…, ой, гей, да?

– Нет.

– Ну тогда гермафродит, точно. Тебя ведь не отличить от женщины, да ты и есть настоящая женщина, да?

– Спасибо, Геля. Это наивысшая похвала для меня и признание моего таланта перевоплощения. Но только должен тебя огорчить, я – мужчина, может, не совсем обычный, потому что мне нравится переодеваться в женщину. Только так я могу воплотить свои детские мечты и создать совершенную женщину. В сексе я абсолютно натурален, мне нравятся исключительно женщины. И все эти переодевания не более чем игра.

– Воистину сегодня сумасшедшая ночь или, может, у меня уже белая горячка. – Я потрогала лоб. – Значит, ты мужчина, а я у тебя на глазах валялась в ванной голая, как младенец.

– Не волнуйся, я никогда не позволю себе за тобой волочиться, я помню ваши трепетные отношения с Данилой и всегда вам по-доброму завидовал. Уходя, он попросил меня приглядывать за тобой. Вот почему я каждый день к тебе заходил под разными предлогами, мне нужно было удостовериться, что с тобой все нормально.

– Значит, Данила знал о тебе.

– Нет. Мы случайно с ним столкнулись на лестнице, и он обратился ко мне, как к женщине, как к соседке. И прошу тебя, не держи на него зла. Кажется мне, что не так уж просто он ушел. Может, что случилось?

– Случилось, да, захотелось смены впечатлений, новых ощущений, жена вошла в привычку, нужно испробовать что-то новенькое, посвежее. Все мужики одинаковые, тебе ли не знать. Ладно, не будем развешивать сопли, – я решительно тряхнула головой. – Слушай, ты ведь ко мне за прокладками раза два приходила, то есть приходил? Это зачем?

– Я так развлекался. Повод, чтобы на тебя посмотреть, все равно был нужен, а заодно я наслаждался тем, как ты не замечаешь, что я не женщина. Понимаешь, пунктик у меня…

– Это понятно. А почему стук падающего тела этого Вовчика слышал только ты? Почему больше никто не вышел?

– Точно не знаю, но думаю, соседи с пятого не могли слышать, ведь он упал вниз. А на нашем четвертом этаже живем мы с тобой, дед Степан, он, как известно, глухой, и баба Валя, которая, наверное, водочки выпила и спит без задних ног. А я не спал, просматривал отчетность за месяц. У меня свой небольшой салон красоты «Бони», который приносит неплохую прибыль.

– А ты там кто, мужчина или женщина?

– Мужчина.

– А просматривал отчеты в женском виде? Это среди ночи-то!

– Когда я увидел труп, вернулся в квартиру, все обдумал, надел парик, подкрасился на скорую руку – иначе бы ты мне не открыла.

– А как же наши соседи? Они знали тебя с детства, ты ведь так и живешь в убогой квартирке, которую выбила твоя мать.

– Нет, это другая квартира, двухкомнатная. После восемнадцати лет я решительно настоял на том, что мне нужна отдельная комната. Спать с мамой в одном помещении было выше моих сил. Я боялся, что еще немного, и возненавижу всех женщин. После долгих перипетий мы переехали в эту, не менее убогую, зато с дополнительной комнатой. Так вот, раньше я занимался переодеванием разве что когда матери не было дома. Только позже, когда она умерла от тромбофлебита и когда в нашем доме поселились вы с Данилом, я вышел на улицу в женском обличье.