В конце концов, не зря же Билл Бейнер был сорок пятым в
списке самых богатых людей Галактики. Да и мне не каждый день выпадает удача
поужинать со столь удачливым человеком.
Когда мы выходили из ресторана, он произнес:
– У меня тут есть одно местечко, где мы сможем
поговорить. Я сяду за руль.
Мы залезли в его машину и тронулись вперед, оставив без
внимания очередного типа в ливрее, который досадливо нахмурился. Минут двадцать
мы кружили на машине по городу, чтобы оторваться от гипотетических «хвостов».
Наконец, мы подъехали к заурядному зданию, всего в нескольких кварталах от
Башни Бертоля. Когда мы проходили через холл, Бейнер кивнул привратнику и
удостоился ответного кивка.
– Как думаете, дождь завтра будет? — мимоходом спросил
он.
– Ясное дело, будет, — буркнул привратник в ответ.
Лифт поднял нас на шестой этаж. Стены коридора, по которому
мы прошли, были украшены мозаикой из фальшивых самоцветов. Где-то среди них,
наверняка, были замаскированы объективы видеокамер. Бейнер остановился около
одной из дверей и постучал: три коротких удара, потом пауза, еще удар. Завтра
сигнал будет иным, уж я то знаю этого Бейнера. Угрюмый молодой человек в темном
костюме открыл дверь. После того, как Бейнер жестом приказал ему удалиться, он
кивнул и куда-то исчез. Мы прошли в одну из комнат и Бейнер запер за нами
дверь, но все же я успел разглядеть, что безобидная с виду дверь представляет
собой толстую металлическую плиту, прикрытую, на манер бутерброда, с обеих
сторон деревянными панелями. Бейнер коснулся пальцем своих губ, давая знак пока
помолчать и, вооружившись самыми различными приборами, принялся рыскать по
комнате, выискивая подслушивающие устройства. Минут пять я терпеливо ждал, и
совсем не удивился, когда он, не доверяя результатам своего исследования,
включил на всякий случай генератор помех и лишь после этого облегченно
вздохнул. Затем он снял пиджак, повесил его на спинку стула и, повернувшись ко
мне, сказал:
– Порядок. Теперь можно говорить. Тебе что-нибудь
налить?!
– А ты уверен, что это безопасно?
Он на миг задумался, потом произнес: — Да.
– Тогда, пожалуйста, виски с содовой, если есть,
конечно.
Он удалился в соседнюю комнату и через несколько секунд
вернулся с двумя стаканами в руках. В свой он, наверняка, налил чай, поскольку
собирался говорить со мной о каком-то деле. Впрочем, меня это мало волновало.
– Итак, что скажешь? — усмехнулся я.
– Черт! Неужели это правда, что о тебе болтают? И
откуда ты только узнал?
Я лишь пожал плечами.
– Но, надеюсь, ты не собираешься опять обскакать меня,
как тогда, с акциями горных разработок на Веге?
– Понятия не имею, о чем ты говоришь.
– Попробуй вспомнить. Шесть лет тому назад.
Я рассмеялся.
– Послушай, — постарался объяснить я ему, — меня совсем
не заботит, во что вкладываются мои деньги, пока я уверен, что они в надежных
руках. Я доверяю своим служащим, которые распоряжаются ими с пользой для меня.
И если я и нагрел руки на какой-то сделке шесть лет тому назад, как ты
утверждаешь, то лишь потому, что кто-то из моих людей позаботится об этом.
Понимаешь? Это ты присматриваешь за своими капиталами, как пастух за своим
стадом. А за меня пусть работают другие.
– Конечно, Фрэнк, — съязвил он, — ты ведь чисто
случайно оказался в Дрисколле именно в тот момент, когда я как раз собирался
заключить сделку. Лучше признайся честно, кого из моих людей ты подкупил?
– Никого, честное слово.
Он даже обиделся.
– Уверяю тебя, — пообещал он, — я ему ничего не сделаю,
просто переведу его работать в другое место, где он мне больше не сможет
навредить.
– Но я не собираюсь заниматься здесь бизнесом, — заметил
я. — И тебя встретил совершенно случайно.
– Посмотрим, посмотрим, но предупреждаю тебя сразу,
весь банк тебе сорвать не удастся, даже если ты и припрятал в рукаве козырную
карту, — заявил он.
– Я и не собирался, клянусь тебе.
– Проклятье! — выругался он. — Все шло так гладко! — в
отчаянии он ударил кулаком по ладони.
– Я даже не видел предмета нашего спора, — сказал я.
Он вышел в соседнюю комнату и вскоре вернулся, держа в руках
курительную трубку.
– Хорошая трубка, — похвалил я.
– Пять тысяч, — ответил он. — Почти задаром.
– Вообще-то, я трубку не курю, но…
– Учти, — оборвал он меня, — больше, чем за десять
процентов я тебя в долю не возьму. Я первым про это пронюхал, а ты решил прийти
на готовенькое. Не выйдет!
Тут я разозлился. Этот ублюдок, кроме жратвы, может думать
только о том, как бы ему преумножить свои капиталы. Соответственно он считал,
что и я все свое время трачу лишь на то, чтобы на Большом Дереве было как можно
больше листьев с моим именем.
Ну что ж, пусть пеняет на себя.
– Я хочу треть, — заявил я, — иначе буду действовать
самостоятельно.
– Треть?! — на его лице был неподдельный ужас.
Он вскочил на ноги, и тут такое началось! Хорошо, что хоть
комната была звукоизолированной и без «клопов». Давненько я не слышал подобных
выражений в свой адрес. Он без остановки бегал по комнате, размахивая руками. А
жадный, прижимистый торгаш, который сидел во мне, уже подсчитывал прибыли от
этих проклятых трубок, пока Бейнер с багровым перекошенным лицом что-то вопил о
справедливости.