Мы собрали их, зная теперь длину цепи, на которой сидел
грифон. Он был способен пройти не более тридцати метров от входа в пещеру, а
потому при виде лошадей сразу же начал жалобно блеять, что отнюдь не
способствовало успокоению наших четвероногих спутников. Впрочем, у меня тут же
родилась одна весьма любопытная идея, которую я пока что решил оставить при
себе.
Когда все было улажено, Рэндом достал свою колоду, а я —
свою.
— Давай попробуем вызвать Бенедикта, — предложил он.
— Хорошо. Сразу и начнем.
Я заметил, что карты снова стали холодными на ощупь. Хороший
знак. Я вытащил из колоды Козырь Бенедикта и приготовился. Рэндом, стоя рядом
со мной, проделал то же самое.
Бенедикт откликнулся почти мгновенно.
— По какому случаю? — спросил он, быстро осмотрев нашу
живописную группу и только потом встретившись взглядом со мной.
— Ты нас в Амбер не перетащишь? — спросил я.
— Вместе с лошадьми?
— Всех.
— Ладно, давайте.
Он протянул руку, и я коснулся ее. Все мы придвинулись друг
к другу как можно теснее. И через несколько секунд уже стояли рядом с
Бенедиктом на каменистой вершине холма; пронзительный холодный ветер срывал с
нас одежду, над головой светило полуденное солнце Амбера, а по небу плыли густые
облака. На Бенедикте был плотный кожаный дублет в обтяжку, длинные узкие штаны
из телячьей кожи и рубашка бледно-желтого цвета. Оранжевый плащ скрывал обрубок
правой руки. Он сурово выставил вперед свой мощный подбородок и глядел на меня
сверху вниз.
— Интересное местечко вы только что покинули, —
произнес он. — Я там мельком кое-что заметил в отдалении.
Я кивнул в подтверждение его слов.
— А отсюда тоже интересный вид открывается? — спросил
я, заметив у него на ремне подзорную трубу, и тут же понял, что стоим мы на том
самом широком выступе скалы, с которого Эрик командовал сражением в день моего
возвращения и его смерти.
Я чуть придвинулся к краю, чтобы лучше разглядеть темневшую
внизу, в долине Гарната, извивающуюся полосу, уходившую далеко за горизонт.
— Да, — сказал Бенедикт. — Черная дорога, похоже,
утвердилась в своих границах по всей длине. Хотя кое-где она продолжает
расширяться. Похоже на то, что она стремится повторить... узор... некоего
образа... А теперь расскажите мне, откуда вы держите путь?
— Прошлую ночь я провел в Небесном Городе, — начал я, —
а сегодня утром мы почему-то сбились с пути прямо на тропе, ведущей к вершине
Колвира.
— Да, это надо уметь, — ядовито заметил Бенедикт. —
Значит, вы заблудились на собственной горе? Всегда нужно идти только на восток,
разве вы этого не знаете? Ведь именно с востока, как известно, начинает свой
путь солнце.
Я почувствовал, как от стыда горят мои щеки.
— У нас случилось несчастье, — сказал я, не глядя на
него. — Мы потеряли лошадь.
— Какое же несчастье с вами случилось?
— Серьезное — для лошади.
— Бенедикт, — сказал вдруг Рэндом, поднимая глаза от
зажатой в руке той самой пронзенной карты, — что ты можешь рассказать мне о
моем сыне Мартине?
Бенедикт некоторое время изучающе смотрел на него и молчал.
— Откуда сей внезапный интерес? — спросил он наконец.
— Дело в том, что у меня есть основания считать его
погибшим, — сказал Рэндом. — Если это действительно так, я хочу отомстить за
него. Если же нет — что ж, прекрасно, но мысль о том, что такое могло бы с ним
случиться, причинила мне некоторое огорче-ние. Так что, если он все еще жив, я
бы непременно хотел с ним встретиться и поговорить.
— Что заставляет тебя думать, что Мартин мог погибнуть?
Рэндом глянул на меня. Я кивнул.
— Начинай с завтрака, — посоветовал я.
— Пока он будет рассказывать, я попробую приготовить
нам что-нибудь на обед, — сказал Ганелон, роясь в одной из сумок.
— Единорог указал нам путь... — начал Рэндом.
Глава 3
Мы сидели молча. Рэндом уже закончил свой рассказ, а
Бенедикт все смотрел куда-то в небеса, простиравшиеся над Гарнатом. Лицо его
казалось совершенно бесстрастным. Я давным-давно научился уважать его молчание.
Через некоторое время он резко повернулся, чтобы посмотреть
Рэндому прямо в лицо.
— Я давно подозревал что-либо подобное, — заявил он, —
памятуя то, что отец и Дворкин предали забвению много лет тому назад. Мне
всегда казалось, что существует некий первичный Образ – Про-Образ, — который
они то ли нашли, то ли создали сами, сделав его основой могущества Амбера, его
фундаментом. Я знал, что он находится где-то недалеко от Королевства, однако
так никогда и не отыскал его. — Бенедикт снова отвернулся и стал смотреть на
Гарнат; на щеках у него катались желваки. — И что, судя по вашим словам, там то
же самое?
— Похоже, что так, — ответил Рэндом.
— ...И сделано это благодаря пролитой крови Мартина?
— По-моему, да.
Бенедикт поднес к глазам Козырь, который Рэндом передал ему
во время своего рассказа. Тогда он ничего не сказал.
— Да, — произнес он теперь, — это Мартин. Он явился ко
мне сразу после того, как покинул Ребму. И довольно долго у меня тогда прожил.
— Почему он отправился именно к тебе? — спросил Рэндом.
Бенедикт слабо улыбнулся.