Число власти - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Воронин cтр.№ 51

— Куда мы едем? — спросила она, стараясь ничем не выдать внезапно овладевшего ею испуга.

— Как — куда? Я же сказал — за город.

— Мы давно уже за городом! Далеко еще?

— Нет, не далеко. Потерпи, скоро приедем.

Город действительно кончился, остался позади. О нем напоминало только бледное и расплывчатое электрическое зарево в полнеба, видневшееся сквозь заднее стекло машины. На фоне этого зарева черной зубчатой стеной темнел какой-то лес, хотя по сторонам шоссе леса не было — слева и справа лежали темные поля, над которыми в ясном небе поблескивали непривычно яркие, совсем не городские звезды. Справа от дороги проплыла и скрылась во мраке редкая цепочка голубоватых огоньков — не то деревня, не то ферма, не то и вовсе какой-нибудь охраняемый объект — нефтехранилище там или просто въезд на свалку. Дикие какие-то были места, пустынные и незнакомые. Валька не первый год работала на Ленинградке и думала, что знает шоссе как свои пять пальцев километров на полтораста, а то и на все двести от Москвы. Но эти темные поля не, вызывали у нее решительно никаких ассоциаций с чем-нибудь знакомым, да и шоссе, если приглядеться, было не совсем шоссе, а точнее — шоссе, конечно, но не то шоссе, не Ленинградское.

Валька понятия не имела, когда и как они ухитрились съехать с Ленинградки, и это уже было из рук вон плохо: Балалайка поняла, что больше не контролирует ситуацию даже в той ничтожно малой степени, в какой обычно ее контролировала. “Чтоб ты подавился своим хот-догом, идиот!” — мысленно пожелала она Вадику.

— Ну а все-таки, — после непродолжительной паузы снова заговорил водитель. — Ведь бывают же, наверное, в твоей работе интересные случаи. Не с одними же свиньями ты встречаешься! Ведь рассказывают же тебе, наверное, не только про ревнивых жен и глупых тещ, но и что-нибудь занимательное — смешное там или, наоборот, страшное. Фокусы какие-нибудь показывают... Разве нет?

— Слушай, куда мы едем? — спросила Валька. — Сорок минут уже едем, между прочим, а заплатил ты только за час.

— Деньги — не проблема, — как-то очень знакомо ответил волосатый хиппи. — Они всегда были условностью, а скоро окончательно превратятся в то, чем являются на самом деле, — в резаную бумагу, в разноцветные фантики, в мусор, который даже в переработку не годится. И вообще, не волнуйся ты так! Поверь, это совсем недолго, а за лишнее время я доплачу.

— Недолго, — буркнула Валька, очень довольная переменой темы. — Нашел чем хвастаться!

— Я никогда не хвастаюсь, — с неожиданной горечью в голосе сказал клиент. — Я говорю правду: это будет совсем недолго. А хвастаться... Знаешь, я один раз попробовал — всего лишь раз в жизни! — и мне это дорого обошлось.

— Да ну? — удивилась Валька. — Всего один раз? Но зато уж наплел, наверное, с три короба!

— Не угадала, — сказал водитель. — Ни словечка не приврал, а каша заварилась такая, что до сих пор расхлебать не могу.

— А, — сказала Валька, — вон что... Ну и зря.

— Что — зря?

— Зря не приврал. Раз уж все равно каша, так дал бы себе волю, нагородил бы, чего на ум взбрело... Мне один знакомый однажды сказал, что все беды в жизни — от правды. Сам подумай, какой самый верный способ поссориться с человеком? С любым человеком — с другом, с женой, с начальником или вот хотя бы со мной? Не знаешь? Правду ему сказать! Резануть прямо в глаза, что ты про него на самом деле думаешь. Мне недавно один клиент заявил: я, говорит, первый заместитель Господа Бога!

— Надо же, — сказал клиент, притормаживая и сворачивая на проселочную дорогу. Бледные лучи фар скользнули по сплошной стене высоких деревьев и густого непроходимого подлеска, и Балалайка только теперь заметила, что они уже некоторое время едут через лес. — Надо же! — повторил клиент. — А может, он не врал?

— Как это? — не поняла Валька.

— Может быть, он говорил правду? Или почти правду... Может быть, ему захотелось впервые, один-единственный раз в жизни похвастаться своим успехом не перед зеркалом в ванной, а перед живым человеком? Может быть, ему просто захотелось произвести впечатление, услышать слово похвалы? Заслуженной похвалы, заметь! А ты ему, во-первых, не поверила, а во-вторых, пошла трепаться направо и налево.

Он нажал на тормоз, и в то же мгновение Валька, которая уже обо всем догадалась и все наконец поняла, рванула на себя дверную ручку и ударила плечом в дверь. Она отдавала себе отчет в том, что вряд ли сумеет далеко убежать на своих высоченных шпильках, да еще по лесу, да еще ночью, но выбора у нее не было.

Словом, Балалайка потянула на себя пластмассовую дверную ручку и поднажала плечом, готовясь вывалиться на травянистую обочину и дать тягу куда глаза глядят. Но ничего не произошло — ровным счетом ничего. Дверь даже не шелохнулась. Валька по инерции дернула ручку еще раз, и с тем же результатом.

— Да хватит тебе, — сказал водитель. — Ведь оторвешь же ручку, а новую кто будет ставить — ты? Я тоже этого не умею... Тут центральный замок, понимаешь? Двадцать первый век!

Он протянул руку, щелкнул чем-то у себя над головой, и в салоне “Опеля” загорелся свет, показавшийся Вальке нестерпимо ярким после почти полной темноты.

— Двадцать первый век, — повторил водитель, стаскивая с головы кепи вместе с париком. Парик был самый обыкновенный, женский, с золотистыми локонами до плеч. Такой можно купить на любом рынке, и Валька мысленно обругала себя последними словами: купилась, дура растреклятая! Ведь у нее дома прямо сейчас лежал точь-в-точь такой же парик! А она-то, идиотка, растаяла: ах, хиппи, ах, интеллигент! — Время замочных скважин, в которых можно ковыряться гвоздем и куда так удобно подглядывать, уходит в историю, — продолжал математик Леша, брезгливо обирая с лица накладную растительность — тоже кустарную, чуть ли не из пакли сделанную. — Уходит время стукачей, соглядатаев и продажных девок, которые разносят по всему свету тайны, выведанные у мужиков в постели. А ты молодец! — добавил он вдруг. — Все-таки высшее образование, пусть даже филологическое, приучает мыслить систематически. Ты быстро сообразила, с кем имеешь дело.

— Леша, миленький! — горячо заговорила Валька, снова подаваясь к нему. — Хороший мой, как же ты меня напугал! Я-то думала, маньяк... Ты, пожалуйста, ничего про меня не думай! Клянусь, я не хотела! Я тебе поверила, честное слово! Просто я тогда сонная была и, может, не сумела сказать то, что ты хотел услышать... Но я поверила!

— Утром, — уточнил Мансуров, закуривая новую сигарету и немного опуская стекло со своей стороны. — Когда проверила курс доллара.

— Да! — с жаром воскликнула Балалайка. Она говорила быстро и горячо, но внутри медленно разрасталась мертвая зона ледяного холода. Валька физически ощущала, как леденеют, покрываясь белой изморозью, ее внутренние органы — один за другим, один за другим... — Да, утром! — продолжала она торопливо. Ей казалось, что, пока она говорит, с ней ничего не случится. — Именно утром! Посмотрела на курс, глянула в бумажку и обалдела. Вот так фокус! Да какой там фокус! Это же настоящее чудо! Я чуть с ума не сошла, честное слово! Ты же гений! Ты такое придумал, что всех на свете можешь без штанов оставить! Я просто... Ну я же говорю — обалдела! И, понимаешь, от удивления, от радости...