Число власти - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Воронин cтр.№ 43

— Это не ответ.

— Еще какой ответ! Во-первых, с чего вы взяли, что я занимаюсь математикой, ищу какой-то всеобщий коэффициент? Всеобщий коэффициент, это ваше число власти, про которое вы нам с таким жаром рассказывали на первом курсе, — помните? — это просто байка. Но даже если бы мне удалось его найти, то почему вы решили, что я стану вам об этом рассказывать?

Задавая свой вопрос, Арнаутский дал себе слово не выходить из душевного равновесия, однако презрительное превосходство, звучавшее в голосе Мансурова, вывело его из терпения.

— Потому что даже вам наверняка хочется этим поделиться! — сердито воскликнул он. — Потому что настоящий ученый работает не только для себя, но и для людей. Потому что нормальному человеку жизненно необходимо одобрение окружающих! Потому что, когда ученый решил сложную задачу, которую до него никто не мог решить, он должен поделиться своей радостью с человеком, который, как минимум, способен понять, о чем идет речь! А вы? С кем вы поделились своим открытием? С соседом-алкоголиком? С девушкой на одну ночь?

Мансуров вздрогнул и уронил пепел с сигареты на свои шикарные черные брюки.

— Откуда вы знаете? — резко подавшись вперед, спросил он. Глаза его за стеклами очков сузились, превратившись в недобрые черные щелки, тонкогубый рот поджался и побелел.

— Ага! — горько и язвительно воскликнул профессор. — Значит, это действительно была проститутка! Ну, и как, оценила она ваше открытие по достоинству? Впечатлило ли ее изящество вашей логики и полет вашей фантазии?

— Откуда вам известно, над чем я работаю? — с угрозой прорычал Мансуров. — Откуда вам известно, с кем я встречаюсь и о чем разговариваю? Кто вас сюда прислал? На кого ты работаешь, старый сексот? Ведь КГБ уже нет! Новыми хозяевами обзавелся?!

— Молчать, мальчишка! — выкрикнул профессор, вскакивая и ударяя в пол концом своей трости. — Не сметь оскорблять меня! Откуда я узнал... Ты думаешь, это так трудно? Думаешь, нужно следить за каждым твоим шагом, чтобы узнать, чем ты занят? Черта с два! Я тебя вычислил, потому что ты забылся и начал действовать почти в открытую! А про проститутку ты мне, можно сказать, сам признался. Стыдно, Мансуров! Стыдно использовать великое открытие в таких презренных целях! Стыд и срам!

Мансуров неожиданно успокоился.

— А как? — с любопытством спросил он. — Как я должен был его использовать? Молчите? Не знаете? Ну еще бы! Откуда вам это знать, вы ведь сроду ничего не открывали, кроме банок с консервами да дверей сортира... Кому, по-вашему, я должен был отдать коэффициент? Родному университету? Военным? Спецслужбам? Продать за доллары американцам? Подарить свидетелям Иеговы? Хватит, профессор! Всему, чему могли, вы меня уже научили. Теперь пришла моя очередь учить, и я вас всех научу уважать национальную валюту! Мелко? Предположим. Попробуйте сами сделать что-нибудь покрупнее. Кишка тонка? Тогда молчите и не путайтесь под ногами. Вы, кажется, вообразили, что я работаю исключительно ради наживы? Черта с два! Это просто эксперимент — первый в длинном, очень длинном ряду запланированных мной экспериментов.

— А цель? — спросил ошарашенный профессор. — Неужели мировое господство? Неужели ты настолько болен, что воображаешь себя способным...

— И вы еще обзываете меня мелочным! — перебил его Мансуров. — Мировое господство! Боже, профессор, какая у вас убогая фантазия! Цель любого научного эксперимента, так же как и любого порядочного ученого, — познание окружающего мира. Ведь вы же сами нас этому учили! Неужели врали? Неужели, по-вашему, цель ученого — заработать побольше “зеленых” и отгрохать дачу в природоохранной зоне? Бросьте, Лев Андреевич! Не пытайтесь казаться глупее и хуже, чем вы есть на самом деле. А хотите своими глазами увидеть универсальный коэффициент? — спросил он неожиданно. — Хотите попытаться запомнить пресловутое число власти?

— Что... — В горле у профессора пересохло, из него вырвался какой-то мышиный писк, и ему пришлось откашляться, чтобы вернуть голосу нормальное звучание. — Что ты хочешь этим сказать? Неужели ты действительно...

— Да, действительно, — усаживаясь за стол у окна и включая компьютер, сказал Мансуров. — Действительно я, действительно нашел, действительно универсальный, действительно коэффициент... Сейчас я вам покажу... Вы имеете на это право, потому что вы — мой учитель и без вас бы я ничего не добился. Кому же показать, как не вам? Вы что, не верите мне? Но ведь вы же пришли сюда именно для того, чтобы это услышать!

— Да, в самом деле, — пробормотал Арнаутский. — Извини, это я просто от неожиданности... Послушай, а ты уверен?.. Ведь это же... это...

— В том-то и дело, — ловко набирая на клавиатуре какую-то длинную команду, отозвался Мансуров. — В том-то и дело, профессор, что полной уверенности нет. Для этого и нужны эксперименты, о которых я упоминал выше. Машина выдала некое число, но откуда мне знать, что оно имеет смысл? Может быть, у нее, у машины, просто крыша поехала... Все нуждается в тщательной проверке, а вы говорите — поделиться... Вы бы еще предложили опубликовать статью в научном журнале!

— А почему бы и нет, в конце-то концов?

— Потому, Лев Андреевич, что, если я прав, это будет позабористее атомной бомбы. Да о чем это я? Какая к дьяволу атомная бомба? Я как-то даже не знаю, с чем это можно сравнить... Ну вот, пожалуйста, можете полюбоваться.

Он встал, освободив профессору стул, и тот уселся, не отрывая взгляда от экрана.

Экран был густо исписан какими-то формулами, на первый взгляд и впрямь казавшимися бессмысленными. Мансуров наклонился над плечом профессора и стал, нажимая клавишу, листать страницы. Когда черные строчки перестали мельтешить и остановились, профессор увидел на экране какую-то обведенную жирной красной рамкой формулу и полторы строчки цифр, которые шли друг за другом плотно, без единого пробела, и составляли, очевидно, одно число.

— Это он? — с трудом шевеля непослушными губами, спросил профессор.

— Не совсем, — раздался у него за плечом голос Мансурова. От Алексея пахло табаком, одеколоном и магазинными пельменями, но Арнаутский этого не замечал. — Это, как я понимаю, только часть универсального коэффициента — та самая, с помощью которой я держу в кулаке валютную биржу. А формула, которую вы видите, описывает процесс превращения доллара в макулатуру... А сам коэффициент, — он снова перелистнул страницу, — вот он. Тут еще много непонятного, во многом, наверное, мне так и не удастся разобраться — не успею, жизнь слишком коротка, — но я не верю, что это просто бессмысленный набор цифр. Вот, взгляните сюда, — он постучал ногтем по экрану, — видите? Вот это мой биржевой коэффициент, это — небезызвестное вам число Пи... Здесь все. Или, по крайней мере, очень многое — больше, чем человечество в состоянии осмыслить.

— Да-да, — рассеянно поддакивал профессор, пожирая взглядом светящееся на экране число. — Нет, это не абракадабра, в этом чувствуется порядок и смысл... И эти формулы... Непонятно, что они означают, какие процессы описывают, но это не произвольный набор символов... Послушай, это невероятно! Это гениально, черт бы меня побрал! У меня просто нет слов, чтобы высказать свое восхищение! Я преклоняюсь перед твоим талантом!