Родиона он увидел сразу. Они обнялись.
– Привет, дружище. Сколько лет, сколько зим! А где твоя
девушка?
– Нету девушки. И вообще, глупость сплошная ездить на
отдых со своей девушкой, все равно что…
– В Тулу со своим самоваром? – засмеялся Олег
Васильевич.
– Именно! А ты что, без самовара тут?
– Да нет, мой самовар всегда со мной, как бетховенский
сурок. Но мой сурок очень умный, знает, что нельзя быть слишком деспотичным.
– Да, тебе повезло, братишка. Вавочка чудная баба. Ну
что? Сразу в отель или кутнем маленько? Давно не видались…
– Кутнем, Родька, кутнем. Я нарочно на такси приехал.
Выглядишь недурно.
– Да и ты, старичок, тоже еще о-го-го!
– Обменялись комплиментами! Поехали в город!
– Пристойный ресторан там есть?
– Пристойные они почти все, но не более.
– А нам более и не надо, подумаешь какие гурманы!
– Да, особенно если вспомнить студенческие пирушки.
– А я вот всегда вспоминаю пироги с грибами, которые
пекла твоя бабушка…
– Вавочка печет не хуже.
– А она еще печет?
– Да, Родька, ты сколько у нас не был? Лет пять
наверное?
– Так не звали же!
– Куда было звать, теща в параличе три с половиной года
маялась… Не до пирогов было…
– Да я пошутил, Олежка. Прости.
– Ладно, проехали. А что братец твой?
– Сгинул. Переехал в Нью-Йорк и пропал. Даже в
годовщину смерти мамы не позвонил. Не до нас ему, видно.
– Похвастаться нечем?
– Кто его знает… Может, наоборот… Да ну его… Расскажи
лучше про дочку.
– О, Настя у нас удалась! Учится на отлично. Красавица.
В следующем году кончает школу. Собирается во ВГИК поступать.
– А способности-то есть?
– Говорят, есть. А как ты, Родька?
– Вроде все путем… Слушай, а что за отель? Пляж близко?
– Пляж свой, хороший.
– А на пляже есть на кого посмотреть?
– Ну, это дело вкуса…
– Можно подумать, ты моих вкусов не знаешь…
– Вкусы меняются.
– Да нет…
– Есть одна, мы даже с Вавочкой поспорили, я сказал, ты
на нее западешь, а она говорит, ты молоденьких любишь.
– Что за баба?
– Слушай, приедем, увидишь… Кстати, городок прелесть.
– Черт, что, так и будем с чемоданом таскаться? –
сообразил Родион.
– Да, я как-то не подумал. А впрочем, есть одна идея.
– Внимаю!
– Я тут Вавочке шубку купил, дорогую, так хозяева
как-то к нам прониклись, приглашали заходить… Попробуем у них оставить.
– Эх, хорошо, – воскликнул Родион, вылезая из
такси.
По выщербленным мраморным плитам старинного городка,
напоминавшего какие-то фильмы, они углубились в путаницу узких романтических
улочек.
– Ты тут уже ориентируешься? – спросил
Родион. – Впрочем, ты всегда хорошо ориентировался.
В меховом магазине Олега узнали, с радостью согласились
принять чемодан и даже предложили кофе с ликером из кумквата, местной гордости.
– Славные люди, – заметил Родион.
– Да, старик такой профи… Мы с Вавочкой только сунули
туда нос, как он говорит: «Мадам, есть шуба специально для вас!» Снял с
вешалки, Вавка ахнула, примерила – чудо! Как на заказ сшито! С одного взгляда…
Я говорю, может еще в других магазинах посмотрим, а она ни в какую. Хочу эту!
Так мы потом, уже купив, в другие магазины все-таки заглянули. Но ничего даже
близко напоминающего эту шубу не увидели.
– Да, Олежек, ты, как это у классика говорилось:
какой-то там «идеал московских всей мужей». Повезло Вавке!
– Знаешь, это мне повезло, старичок. Мне с ней легко.
– И на сторону не ходишь?
– Специально нет. Зачем? Но если подвернется что-то и
можно без особого риска, то почему бы и нет…
– Ну да, пресловутая полигамия… – засмеялся
Родион. – А что тут надо заказывать?
– Я лично обожаю мусаку.
– Это что-то с баклажанами, да?
– Да.
– Ну что ж, поскольку мы в Греции, будем есть мусаку и
пить метаксу?
– Давай!
– А ты куда это смотришь, Олег?
– А тут эта бабенка…
– Какая?
– Не оглядывайся, неудобно.
– Какая бабенка? Объясни толком.
– Та, что я для тебя присмотрел. Но, боюсь, ты опоздал,
она тут с молодым любовником.
– А ей сколько?
– Максимум тридцать три – тридцать четыре.
– А любовнику?
– Лет двадцать. Красавец…
– Тем интереснее будет отбить.
– Так ты ж ее еще не видел! – засмеялся Олег.
– Сейчас погляжу! – Родион встал и направился
вглубь кафе – они сидели на террасе – в туалет. Через несколько минут он
появился и рассеянным взглядом окинул террасу. Его как будто ударили под дых. С
первого, мимолетного взгляда он понял, что это его женщина. Он любил эту чисто
русскую красоту. Русые, гладко зачесанные волосы, прелестный овал чистого,
нетронутого ботоксом и прочими мерзостями лица. Большие синие глаза, грустные и
глубокие. И на лице явственно читалась любовь. Надо сказать, что и объект этой
любви был хорош! Отобью! Во что бы то ни стало, отобью!
– Ну что?
– Недурна…
– Я все-таки выиграл пари?
– Какое еще пари? – рассеянно спросил Родион.
– С Вавочкой.
– …Пожалуй, выиграл… А что ты выиграл?
– Торт!
– Ах да, ты же любишь сладкое…
– Обожаю, а Вавочка меня ограничивает. Слушай, а столь
юный соперник тебя не смущает?
– Да где мальчишке со мной тягаться? Слушай, а как ее
зовут?
– У нее красивое имя… Лали.
– Лали? Что это за имя?
– Не знаю…
– Погоди, кажется, у Окуджавы что-то было… В
темно-красном своем будет петь для меня моя Лали…
– Дали, старичок, Дали…
– Подумаешь! А для меня будет петь Лали…
– Ну ты самоуверенный тип!
– Хочешь пари, еще на тортик?