Тайна Нереиды - читать онлайн книгу. Автор: Марианна Алферова cтр.№ 28

— Твой таблин — прекрасная картина, — император выставил руки, заключая пространство в прямоугольник из пальцев. Подсмотрел жест у какого-нибудь киношника. Голос Августа звучал фальшиво, как голос начинающего актера. Но в последнее время он со всеми говорил только так. — Коричневые и золотистые оттенки. Великолепно! У меня есть несколько картин северной школы, написанной в коричнево-золотистом колорите. Я заплатил за каждую полмиллиона.

— Твоя коллекция восхитительна, Руфин Август! — отвечала Сервилия, при этом краем глаза следя за Элием.

— Картины подлиннее жизни. Смотришь и радуешься, и не живешь. Нежизнь — вот радость. — Эти смутные фразы мало подходили к его самодовольному виду. — А мы к тебе по делу, — без всякого перехода сообщил Руфин. — Элий собрался жениться. Мой маленький сынок хочет жениться, — Руфин прищурил один глаз и хитро поглядел на Сервилию. — Жениться — это хорошо. Всем надо жениться. Ты еще не догадываешься, кто его избранница?

Сервилия Кар стиснула зубы, призывая гнев богов на голову хромого калеки.

— Нет, Руфин Август, я не знаю предпочтений Элия Цезаря после того, как Марция Пизон бросила его.

Элий, несмотря на все свое самообладание, изменился в лице. Сервилии показалось, что она почувствовала невыносимую боль Элия. И эта боль ее порадовала. Руфин же просто-напросто не заметил ядовитого, укола.

— Ну как же! — Август расхохотался. — Ведь он спас твою дочку от смерти! Любой бы на его вместе влюбился в эту юную взбалмошную особу.

— Да, я помню, чем обязана гладиатору Юнию Веру и Элию Цезарю.

Она намеренно поставила на первое место гладиатора, а Цезаря лишь на второе, желая унизить Элия. Но цели своей не достигла.

— Юний Вер сделал гораздо больше для спасения Летиции, нежели я, — отвечал Цезарь без тени обиды.

— Я заплатила Юнию Веру миллион. За такие деньги можно сделать очень много.

— А сколько ты заплатила Элию? — ухмыльнулся Руфин. — Ничего? О, конечно, мой сынок Элий бескорыстен. Но он влюблен. В твою дочь. И я, его приемный отец, не могу спокойно смотреть, как он сгорает от любви. — Руфину доставляло радость разглагольствовать об этой вымышленной страсти. — И я прошу твою дочь Летицию Кар стать женой моего дорогого сыночка.

Сервилия ожидала этих слов, но покачнулась, как от удара.

«Как он пронюхал? Не может быть!» — пронеслось в голове. О, если б она могла, как Медуза, обращать людей в камень! Ярости бы ей хватило!

— Я могу сказать нет.

Но Руфин пропустил ее «нет» мимо ушей.

— Пусть сама Летиция даст ответ, как это полагается, — вмешался в разговор Элий.

— Я же говорю, мальчик влюблен, — хмыкнул Руфин.

Император намеренно именовал Элия мальчиком. Если Элий в тридцать два — мальчик, то Руфин в свои пятьдесят с лишним — молодой человек. Юлию Цезарю тоже было пятьдесят три, когда он катался по Нилу с Клеопатрой. А Клеопатре — двадцать один. Почти как Криспине.

— Летти плохо себя чувствует и не выходит из комнаты, — соврала Сервилия.

«Два придурка, один хромой калека, другой — сумасшедший, неужели вы оба не видите, что ваше время истекло?» — хотелось ей крикнуть в ярости. Сервилия сдерживалась из последних сил.

И тут дверь распахнулась, и в таблин вбежала Летти. В розовой коротенькой тунике, ярко накрашенная, отчего выглядела старше своих лет.

— Приветствую тебя, Руфин Август, и тебя, Элий Цезарь! — Она выкрикнула эти слова слишком громко, потому как задыхалась. Не от бега по лестнице — от волнения.

— А вот и Летиция, — слащаво улыбнулся Руфин. — Прекрасная картина — розовое на коричневом фоне. Как розовый фламинго. Мой сыночек воспылал к тебе такой страстью…

«Значит, отважился, — мелькнуло в голове Летиции, — Не любит, но один больше не может. Могу я принять такое или нет?»

Сердце гулко бухнуло раз, другой — и замерло. Комната будто заволоклась туманом. Летти увидела зубец полуразрушенной стены, утыканные стрелами мешки с песком. Белые струйки песка вытекали из дыр, как кровь из ран. Чья-то голова, обвязанная красной тряпкой, приникла к камню. Мелькнули лица — закопченные, грязные, коричневые от загара. Одно — с тонким чуть кривоватым носом, с царапиной на скуле. Она не сразу узнала Элия. В шлеме она видела его, когда-то на арене Колизея, но на Элии не нарядный гладиаторский шлем, а боевой, с вмятинами, не раз выдерживавший вражеские удары. На броненагруднике тоже отметины. Элий подносит к глазам бинокль. Потом поворачивается и что-то говорит немолодому военному в форме преторианца. И тут стрела впивается Элию в шею — как раз между нащечниками шлема и броненагрудником…

Летти вскрикнула, будто ее ударил наконечник. Она поднесла руку к шее и вновь болезненно ойкнула — пальцы коснулись синяка, оставшегося от удара Бенита.

— Да… я согласна… — услышала Летиция свой голос будто со стороны.

— Летти, ты еще ребенок, — голос матери был так же далек, как продымленная стена и летящие стрелы. — Ты. не можешь решать…

— Я не ребенок. Я все знаю. Все. — Она ставила точки, будто гвозди вбивала. Не для Сервилии — для Элия говорила.

Он слушал. Очень внимательно. Ловил каждое слово.

— В прежние времена в брак можно было вступать с двенадцати лет. Теперь — с четырнадцати, — напомнил Элий.

— «…брак создается не совокуплением, а согласием», — процитировала Летиция: перед приходом Элия она как раз просматривала Римское частное право.

— Ну и отлично, — потер руки Руфин и хихикнул, довольный удачей. — Будет двойная свадьба. Августа и Цезаря. Ты рада, Сервилия?

— Я счастлива! — прошипела она гадюкой. Летти побежала к телефону. Наверняка сейчас будет звонить Фабии. Сервилия выругалась шепотом. Девчонка ее предала. Они могли бы вдвоем править Римом. А она выбрала этого хромого недоумка. Подъем Цезаря будет краток, а падение — длительным и мерзким. Не надо обладать пророческим даром, чтобы это предугадать.

— Бабушка? — Летти старалась говорить бездумно, весело, как и должна говорить девочка ее возраста, поглупевшая от счастья. — Элий Цезарь посватался ко мне, и я согласилась. Приезжай, пожалуйста, немедленно. Я хочу побыть в твоем доме до свадьбы.

Она выразительно посмотрела на мать и повесила трубку.

— Ну, я отбываю, — зевнул Руфин и помахал ладошкой. — А вы тут, детки, поворкуйте. Но без вольностей, — он хихикнул и погрозил Элию пальцем.

Август вышел, и Сервилия кинулась в атаку на Элия.

— Почему бы тебе не убраться вслед за ним?

— Он уедет вместе со мной, — ответила вместо жениха Летиция и взяла его за руку. — И с бабушкой.

— Ты проходимец. Изнасиловал мою дочь, а теперь решил жениться на ней. — Сервилия чуть не плакала. Кажется, она уже и сама верила, что Элий поступил с Летицией бесчестно.