Девушка-сокол - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Ласки cтр.№ 40

Считается, что среди живых существ соколы стоят не выше и не ниже людей, но разделяют с ними радости и трудности этого мира. Они хищники, и люди тоже. При этом два данных вида, как и народы, разделенные океаном, могут при необходимости помогать друг другу.

— Посмотрите-ка вниз, — кивнула головой Календула, когда птицы приближались к аббатству.

— Что там? — спросила Лира.

— Монах, друг Мэтти… — Голос Календулы сорвался. — Я… я думаю, это то, что люди называют похоронной процессий. Одна из прощальных церемоний.

— Прощальных церемоний? — переспросил Улисс.

— Да, когда кто-то умирает. Я слышала об этом, когда прилетала к Мэтти в аббатство. Это называется похоронами. Но с прокаженными это проделывается, когда они еще живы. По-моему, сейчас как раз такой случай.

— Так это не Мэтти хоронят? — спросила Моргана возбужденно.

— Нет. Видите хромающую фигуру, ту, что с костылем? Этого человека ведут в аббатство. Но… но…

— Что «но»? — спросил Улисс.

— В нем что-то особенное. Не знаю что. Дайте-ка посмотрю.

Календула снизилась, покинула строй и, приблизившись к процессии, полетела строго над нею. Ей удалось подлететь совсем близко и заглянуть в прикрытое капюшоном лицо прокаженного.

— Календула! — воскликнул Робин.

Рядом с ним шагал в церковной рясе Малыш Джон, а за ним — Рич. Далее в костюмах монахов и провожающих шло еще много разбойников.

Календула вернулась к своим товарищам.

— Это Робин Гуд! — Она обернулась к тетеревятнику: — Улисс, после смерти Моха из тебя выйдет самый лучший вожак. Мы должны помочь этим людям. Я уверена, они готовят нападение.

— Ладно, — ответил Улисс, тоном командира, ожидающего битвы. — Итак, Календула, лети с левого фланга, Лира — с правого. Моргана, лети сзади.

Настоятельница стояла в воротах аббатства. Задумалась было, почему не пришел тот же священник, что и всегда. А впрочем, не ее дело. Ей сказали, что нынешний прокаженный очень богат и не имеет наследников. Поэтому будет легко прибрать к рукам его деньги и владения.

Процессия миновала двор и наконец вошла в часовню. А настоятельница не заметила четырех птиц, паривших в небе.

Козлы перед алтарем снова были накрыты черной тканью. Прокаженный встал на колени для своей последней исповеди. Когда началась служба, Уилл в монашеском одеянии приблизился к Робину и сказал:

— Отряд шерифа приближается. Весть о твоем богатстве распространилась несколько шире, чем нам хотелось. Кажется, шериф хочет получить свою долю у сестры.

— Значит, семейная склока? Как это утомительно. Они превосходят нас числом?

— Вроде бы.

— Не бойся, на нашей стороне птицы. Так что победим.

Служба продолжалась недолго. Настало время для символических похорон. Когда священник приготовился посыпать землей ступни прокаженного, настоятельница встала рядом.

— Ты мертв для живых, но снова жив пред Богом, — произнес священник.

Внезапно черный саван прокаженного взвился в воздух.

— Клянусь задницей епископа, я не мертв! — воскликнул Робин Гуд, выхватив меч.

Настоятельница пошатнулась. Ее рот скривился в гримасу неверия. Остальные участники процессии тоже преобразились. Рич и Скарлет сорвали черные одежды и оказались в зеленых костюмах Веселых Молодцов. Малыш Джон распахнул двери часовни.

И тут как будто из-под земли во двор аббатства начали врываться первые люди шерифа.

— Ну, теперь придется рассчитывать лишь на свои руки, ребята! — крикнул Робин.

Во двор с внешних стен посыпались все новые люди в зеленом. Робин обернулся к своим товарищам:

— Слушайте меня, люди Шервуда! Головы вверх! Доставайте луки и цельтесь им прямо в сердце! А теперь, сударыня, — он повернулся к настоятельнице, застывшей рядом с ним, — будьте добры отвести нас к своей пленнице.

— Ты обычный вор, — ответила настоятельница.

— Как и ты! Черт возьми, ясно ли ты меня слышишь, баба? Веди меня к Мэриан! — проревел Робин.

И тут сверкнул металл. Настоятельница выхватила кинжал из складок своей сутаны и занесла руку, чтобы вонзить клинок ему в горло.

Четверо соколов заметили блеск кинжала и как один кинулись на настоятельницу. Календула никогда еще не летала с такой яростью. Она выставила лапы вперед, растопырив свои смертоносные когти. Из горла настоятельницы вырвался леденящий кровь вопль. Ее руки не могли защитить от бешеной атаки птиц. Они переломали ей пальцы и вырвали ее бесцветные глаза. Потом кто-то из них одним ударом когтистой лапы вспорол ей горло. Настоятельница повалилась на пол.

— Календула, — приказал Улисс, — вы с Морганой оставайтесь здесь, а мы с Лирой встретим силы шерифа на дороге.

И они вдвоем полетели низко над рядами вражеских воинов. Птицы целились в голову и горло, сбрасывали всадников наземь даже не столько силой, сколько внезапностью.

Во дворе аббатства Календула и Моргана продолжали бить врагов, а Робин с Малышом Джоном поспешили в лечебницу.

Робин ворвался в палату, где томились несчастные, и его кровь застыла в жилах. Там на тюфяке лежала Мэриан. Она едва дышала, ее лицо было серым, как камень. Рядом с нею лежала куча костей всего лишь с несколькими кусками плоти, обернутая в саван. И из этой кучи раздался голос:

— Она не жива, но и не мертва. Она где-то в другом месте, Робин. Сейчас она сбросила с себя это тело, как сбрасывают одежду. Не бойся. Возьми ее с собой и отвези в зеленый лес, к разбитому дубу Шервуда.

Никогда не выбрасывайте сломанные или сброшенные во время линьки перья. Для вставки перьев необходимы хорошие экземпляры, поэтому всегда должен быть большой выбор из того, что есть под рукой.

Мэриан была уже совсем близко, уже в самом конце пути, и ее старый друг Смерть ждала девушку, и вдруг неожиданно отвернулась, собираясь удалиться.

— Но Мох… Ты забрала Моха… Почему же не меня? Я устала… я так устала и не хочу возвращаться!

Смерть остановилась, и у Мэриан появилась надежда. Но Смерть бросила через плечо, почти небрежно:

— Твой час еще не настал!

И, не оглядываясь, двинулась прочь.

— Нет, настал! — попыталась возразить девушка и вдруг услышала другой голос:

— Живи, Мэриан, живи! Пожалуйста, живи! Я люблю тебя! Ты не должна умирать.

Кто-то склонился над нею. Он пробыл здесь несколько дней, а может, и недель, крича и умоляя ее не умирать. И теперь, впервые после освобождения, девичьи веки с трудом поднялись.