Дом разговаривал.
Вопросительно и тревожно скрипел половицами.
Шуршал чем-то на чердаке.
Скрипел дверью:
– Кто-о здесь?
И, тоном выше, закрываясь:
– Вы-ы?
Даже дождь, барабанящий по крыше этого дома, рассказывал не
обыкновенную свою историю, одну и ту же, только на тысячи ладов повторяемую на
других крышах, а неповторимую, особенную, каждый раз новую.
Даже рябина перед домом, при сильном ветре клонившаяся до
окон, шелестела о чем-то непонятном, сообщая дому то, что он и сам уже знал.
Когда Тоня пыталась описать это мужу, Виктор только
отмахивался от нее. Она и сама чувствовала, что получается неуклюже, вовсе не
так, как она воспринимала происходящее вокруг нее, как если бы она рассказывала
сон. Но это был не сон. Дом разговаривал.
Глава 1
Ну что ж, значит, все получилось. План начал работать.
Все готовилось столько лет… Никакая случайность не должна
помешать. Впрочем, случайностей не будет. Во всяком случае, непредвиденных
случайностей. А все остальное – в моих руках…
Мне хочется сжать их на твоем горле уже сейчас и с
наслаждением слушать, как ты хрипишь, непонимающе глядя в мое лицо… Но нужно
ждать. Просто убить – недостаточно. Нет, недостаточно. Должно получиться
настоящее шоу.
Декорации готовы.
Очередь за актерами.
Переезд состоялся в конце августа, в дождливый, ветреный
день, совершенно осенний и слякотный. Тоня упаковывала вещи одна – Виктор
работал. Она заботливо обертывала углы шкафов, заворачивала в газеты ненужные
сервизы, обкладывала тряпками свою швейную машинку. Хлопотала.
Вечером, придя с работы, Виктор оценил результат ее трудов,
усмехнулся и потрепал жену по голове. Правда, трепать было не особенно удобно,
потому что гладкая Тонина коса была заплетена туго, как ее учила еще бабушка,
чтобы волосинки не выбивалось. «Сколько раз говорил! – с некоторым
раздражением подумал Виктор. – Сделала бы себе нормальную прическу,
современную… Вихры какие-нибудь, мелирование или что там модно. Нет, ходит с косой,
как бабенка деревенская. Ладно, вода камень точит».
Разгрузились быстро. Грузчики бодро повыкидывали вещи из
машины и уехали, обдав Виктора и Тоню на прощанье тучей выхлопных газов. По
контрасту с чистым воздухом машинная вонь воспринималась особенно резко.
– Ну что, – усмехнулся Виктор, когда они прошли в
сад, – теперь это все наше. Ты посмотри, красота какая! Я, когда еще
маленький был, больше всего в деревне сад любил. Знал бы тогда, что он моим
будет…
Он мечтательно вдохнул воздух, пропахший летом и яблоками.
Наконец-то! Наконец-то они уехали из вонючей Москвы, полной людей, машин,
битком набитой какими-то чурками, понаехавшими с просторов всей России… Черт
возьми, в метро же ездить невозможно – везде нищета, грязь, крики. Ну да, шум
мегаполиса, мать его! А здесь – тишина. Лес через триста метров от околицы.
Виктор, когда совсем маленький был, боялся, что оттуда волки придут. Волки и в
самом деле тогда еще были в лесу, правда, в деревню никогда не заходили. Все ж
не тайга, всего-то пятьдесят километров от столицы. Теперь многое, конечно,
другим стало. Деревня чуть не в три раза выросла, да и дома появились такие…
богатые дома, прямо скажем.
– Вить!
Виктор вздрогнул от голоса жены и, поискав ее глазами,
обнаружил, что она стоит в огороде.
– Что?
– Иди-ка сюда, посмотри!
– Что там такое?
Виктор прошел между деревьями и оказался на заросшем поле.
– Ну, ты чего? – наклонился он к жене, сидевшей на
корточках.
Тоня подняла на него глаза:
– Смотри, ужики!
Под ногами у нее, в густой траве, лежали, сплетясь,
семь-восемь ужей, совсем небольших. На Тоню с Виктором они не обращали ни
малейшего внимания.
– Хм, и в самом деле.
Виктор поддел клубок веточкой, и один из ужат недовольно
зашипел.
– Ой, Вить, ты ему не мешай. Они так греются.
– А ты откуда знаешь, осведомленная ты моя?
Тоня взглянула на Виктора с усмешкой:
– Образованный ты мой, я ведь баба простая,
деревенская. У нас ужей под каждым домом по десятку было. Вы-то люди городские,
интеллигентные, в деревню на каникулы приезжали, а мы весь год там жили.
– Да ладно тебе… У вас вообще не деревня была, а
пригород, если хочешь знать.
– Ну и что, что пригород? Дом-то нормальный,
деревенский. Похуже, чем этот, но все-таки… Мы хоть всего три года так прожили,
но ужей-то я насмотрелась на всю жизнь вперед.
– Хватит ностальгировать, – помолчав, сказал
Виктор, – пошли вещи разбирать. Теперь нам твой неоценимый опыт ой как
пригодится. То есть не нам, а тебе, конечно.
Тоня бросила последний взгляд на блестящий черный клубок и
пошла к дому.
Вся следующая неделя прошла в хлопотах.
Дом казался огромным. Тоня никак не могла понять: всего
четыре комнаты, ну, еще две на чердаке, заваленные всяким хламом, – откуда
же берется ощущение большого пространства? Она раз за разом обходила дом,
пытаясь привыкнуть к нему, но пока у нее не очень получалось.
Когда вещи разобрали, стало очевидно, что почти все им нужно
покупать заново. Дело было не в том, что вещи повредили при переезде, нет.
Просто полки, стулья, маленький столик, шкафчик, прекрасно вписывавшиеся в
стиль их городской квартиры, здесь казались какими-то неуместными,
неправильными, лишними, что ли… Конечно, все было расставлено по местам, но
резало глаз.
– Вить, надо бы мебель новую подобрать, –
попросила Тоня мужа.
– А старая что?
– А старая не подходит.
– Не выдумывай. К чему не подходит?
– К дому.
– К чему?
– К дому, – упрямо повторила Тоня. – Ему эта
мебель не нравится.
– Слушай, дорогая моя, если бы ты была у меня
дизайнером интерьеров, я бы еще с тобой согласился. Но ты у меня кто по
образованию, любимая?
– Вить, ты же знаешь, зачем же спрашиваешь?
– Затем, чтобы ты ерундой не занималась. Мебель вполне
нормальная. Правда, шкафчик пластиковый и правда не очень в кухне смотрится,
тут я с тобой согласен, но все остальное вполне хорошо. Да ладно, Тонь, ты
чего? – удивился он, заметив, что она отвернулась с расстроенным
лицом. – Тебя настолько наши стулья не устраивают?