– Боже праведный! – Джулиан сделал большой глоток. – Пришельцы – умирают? От гриппа?
Похоже, Профа позабавило его удивление, он насмешливо ухмыльнулся:
– Gotterdammerung, капитан? И конечно, Морковки изрядно разочарованы. Их идолы оказались на поверку глиняными божками. Бессмертные – очень даже смертны. Они ушли от нас. Лично я удивлен, что они вообще не выгнали нас из долины – раз и навсегда. Впрочем, они еще могут это сделать.
Джулиан допил рюмку в надежде на то, что это поможет ему переварить новости. Проф болезненно щурился, глядя на своего гостя. Потом с трудом поднялся с дивана, шаркая шлепанцами, подошел к столику, налил себе и поставил графин обратно ближе к Джулиану. Он вернулся на место и согнулся в новом приступе кашля.
– Алиса здесь? – спросил Джулиан.
– Да. В смысле здесь, в Соседстве. Она отправилась повидаться с Экзетером. Так что слышно об Освободителе?
– Он совершенно рехнулся. Это ужасно, в точности так, как и предсказывали Джамбо и остальные. Он считает себя мессией. Он шествует в Тарг и тащит за собой толпы оборванных крестьян. Я надеялся… – Впрочем, последняя надежда на то, что Служба каким-то образом сможет остановить Экзетера, умерла окончательно. – Он обратил в прах все, чего вы достигли со своей Истинной Верой. Он называет Пентатеон и прочих не демонами, а чародеями, а вы понимаете, к чему это приведет. Он в сговоре с некоторыми из них, и одному Богу известно, о чем он там с ними договорился. Он изобрел какую-то ерунду насчет переселения душ вместо вечной жизни среди звезд. Он изрекает божественные доктрины по собственному разумению. Он безумен как… как… – Джулиан замолчал и налил себе еще.
Проф потер грудь так, словно она болела.
– Я бы не слишком переживал за него. Мне кажется, у Зэца достойный противник. – Он ухмыльнулся, как всегда, когда изрекал особенно удачную мысль.
От усталости и спиртного у Джулиана кружилась голова.
– Объясните мне еще раз. Во-первых, какого черта хотел Зэц, явившись сюда? Угрожая нам, он добился бы скорее того, что мы сплотились бы в поддержку Экзетера!
– Ну разумеется. Вы совершенно правы. Угрозы действуют на местных, но Зэц плохо знает англичан. Даже Пинки выступал за Освободителя на следующий день.
– А во-вторых… зачем ему все это? Зачем пытаться остановить Освободителя, угрожая нам? Бред какой-то! Создается впечатление, что Зэц боится!
Проф кивнул и откинулся на подушки, прикрыв глаза.
– Вот именно. Мы все так и подумали. Боюсь, на это все и было рассчитано. – Каким бы больным он ни был, он продолжал играть в свои дурацкие игры-загадки.
– Что еще? – рявкнул Джулиан. – Чего вы мне не рассказали?
– Джамбо. Джамбо и Алиса Пирсон, кузина Экзетера, – так ее зовут теперь, Пирсон. Она овдовела. Они оба присутствовали там, конечно. Той же ночью они забрали пару драконов и улизнули.
До Джулиана дошло не сразу.
– О Боже! – Он залпом допил рюмку. «Алиса, что мы с тобой сделали!» – Этого не планировалось?
– Ну как сказать? Зэц спросил, кто главный, и разговаривал только с ним. Он пробыл в комнате не больше минуты или двух, как мне сказали потом. Но Джамбо был там, и миссис Пирсон тоже.
– Вы считаете, Джамбо… – Как можно произнести такое вслух? – Вы считаете, он предатель? Вы считаете, Экзетер был прав все это время?
Проф потер глаза, не открывая их.
– Я знал это. История с Сент-Джоном была вымыслом. Это Джамбо пытался избавиться от Экзетера, швырнув его в Бельгию, – он и сам признавал это. Суть в том, что сам Джамбо ничего не мог поделать. Он слишком долго пробыл здесь, так что хорошо известен неприятелю. Зэц загнал его в западню, наложил заклятие и отправил исполнять роль Иуды.
Джулиан вздрогнул. Конечно, Экзетера необходимо остановить, но одна мысль о предательстве друга вызывала отвращение, даже если друг этот и не волен в своих поступках. Мана не представлялась ему злом, когда он использовал ее для обращения солдат у Семи Камней, но с ее же помощью Урсула превратила его в жиголо, ради маны Экзетер убил своих друзей, а потом использовал ее, чтобы разоружить ниолийскую кавалерию, – а теперь еще эта история про Джамбо, предавшего Эдварда и, возможно, не его одного. Никто не может считать себя в безопасности, когда вокруг столько маны.
– Вы считаете, Зэц снова использовал Джамбо? Но это странно. На этот раз Экзетер наверняка что-то заподозрит, не так ли? – Он снова вздрогнул, словно провалился в зловонную яму. – Но вы ведь не хотите сказать это же про Алису?
– Не знаю. – Проф устало посмотрел на него. – Скорее, конечно, Джамбо, ибо Зэцу известно, что он один из руководителей Службы. Вряд ли он знал, кто такая миссис Пирсон, – но, боюсь, недооценивать его было бы большой ошибкой. Черт, капитан, может, он и в самом деле пришел только попугать нас?
– Но вы-то так не считаете. Вы уверены, что он пришел наложить на Джамбо новое заклятие.
Роулинсон закашлялся и выпил.
– Я считаю, один из них – отравленная пешка, возможно, Джамбо. Вероятно, он даже сам не знает этого, но он как заряженное оружие, которое выстрелит при встрече с Экзетером.
– И он взял Алису с собой, чтобы отвести подозрения? В качестве приманки? – Как Урсула взяла его самого… – Ну да, когда Экзетер увидит ее, он так удивится, что не обратит особого внимания на Джамбо.
– Возможно, так думает Джамбо, – шепотом согласился Проф, – хотя и невольно, если вы следили за моими рассуждениями. Впрочем, возможно, Алиса сама уговорила Джамбо взять ее с собой.
Джулиан поежился.
– У Экзетера чертовски много собственной маны. Кто бы из них ни был оборотнем, он обнаружит заклятие… ведь обнаружит?
Проф с кряхтением выпрямился.
– С вашего позволения, старина, я бы лег. – Шатаясь, он встал на ноги.
– Оставайтесь и добивайте бутылку, если хотите. Там, в шкафу, есть еще. Нет, я не думаю, что Экзетер обнаружит ловушку. Зэц не оставляет отпечатков пальцев.
40
Джулиан провел ночь на диване у Профа Роулинсона и вернулся к себе домой на рассвете, чтобы почиститься – насколько получится без помощи слуг. Даже водопровод не работал. Обшарив весь дом – до сих пор ему ни разу не приходилось этого делать, – он обнаружил, что вода подавалась из резервуара на чердаке, куда закачивалась ручным насосом из подземной емкости. Откуда она попадала туда, оставалось не совсем ясным, но ему удалось зачерпнуть ведро и не свалиться в воду. Наколотых дров тоже не было, а сам наколоть их он не мог.
Чистый, но дрожащий от холода, он справился с последней пуговицей, когда в дверь позвонили. На веранде стоял Уильям Маккей, небритый и взъерошенный, как мокрая кошка, по обыкновению глупо улыбаясь и протягивая ему прикрытую салфеткой корзину.