– Не знаю. Хотите пойти с нами, чтобы узнать, или предпочитаете остаться?
Рыжий верзила отпрянул.
– Простите меня, господин. Я понимаю, это слишком дерзкий вопрос. Разумеется, я с вами.
– Военачальник? – буркнул Д’вард.
– Вы вычитали в книгах, что через реку можно переправиться здесь, в Лемоде? – спросил Злабориб.
– Нет. Все, что я выяснил, – это то, что до сих пор не нашлось сумасшедшего, пытавшегося это сделать.
Большое круглое лицо принца расплылось в улыбке.
– Тогда клянусь пятью богами, хотелось бы мне посмотреть на физиономии этих таргианцев, когда они обнаружат, что мы исчезли!
Д’вард усмехнулся. Он потер глаза большим и указательным пальцами.
– Тогда сходите вдвоем, наметьте себе места для переправы. Я буду ждать вас через час у лестницы на башню с часами.
Двое командующих отсалютовали ему.
– Постойте! – Д’вард облизнул пересохшие губы. – Еще одно, прежде чем вы уйдете. Тут должны быть веревки… – Он показал на Доша. – Свяжите этого человека.
33
Колган Адъютант и Злабориб Воевода вышли. Дош сидел молча, накрепко привязанный запястьями и лодыжками к стулу. От страха, холодившего внутренности, его мутило.
Д’вард снова ссутулился, уронив голову на руки. Спустя долгую минуту он поднял взгляд и с трудом улыбнулся.
– Не бойся, – прошептал он. – Я не Тарион.
Конечно, он не Тарион, но даже от одного воспоминания о принце становилось дурно.
– Что ты собираешься сделать со мной? – Дошу сделалось стыдно – его голос предательски дрожал. – Ты ведь не оставишь меня таргианцам?
– Нет! Ну конечно, нет! – Освободитель устало выпрямился. – Я только не хочу, чтобы ты побежал в храм доносить все это Тиону. Что бы ты и сделал, ведь правда?
Дош боролся со словами, которые застревали у него в горле.
– Но… но. Полководец! Ты ведь не думаешь, что можешь утаить то, что происходит, от бога?
– Еще как думаю. Да, могу – хотя бы на время. – Он слабо улыбнулся. – Я знаю о богах больше, чем ты, мой мальчик! Скажи, зачем Тиону твои донесения, если боги и так все знают, а? Я не думаю, чтобы он известил об этом врага, но как знать? С тобой ничего не случится, если ты будешь вести себя хорошо.
Он с усилием встал и, переставляя ноги, как дряхлый старик, поднялся по лестнице.
Дош напрягся, пытаясь разорвать или растянуть путы – безрезультатно. Возможно, ему стоило бы положиться на обещание Д’варда не бросать его, но он хотел бежать. Приказ его господина жег его, заставляя рваться в храм с донесением об изменившихся обстоятельствах. Ну и, конечно, само по себе сидеть связанным уже было изрядной пыткой.
Он огляделся по сторонам. Должно быть что-то… Да, вон в углу, где он сидел во время совета, возвышается груда железного лома. Если он оттолкнется ногами, он может опрокинуть стул на спинку. Тогда он переломает себе руки. Нет, придумаем что-нибудь другое.
Если он перенесет вес на ноги, то он сможет перемещаться по комнате подобно улитке, таскающей свою раковину на себе. Ему оставили немного свободы движений в плечах, и если он качнет стул чуть-чуть назад, а потом резко рванется вперед, он сможет раскачать его достаточно, чтобы…
– Прекрати! – послышался голос.
Он послушно прекратил.
Рядом с ним стояла девушка с увесистым деревянным обломком в руке.
– Стукни его по голове с силой, достаточной, чтобы разбить глиняный горшок, – так мне сказал Д’вард.
– И стукнешь? – спросил он.
– Да.
– Тогда, пожалуй, мне лучше вести себя хорошо.
До сих пор он встречался с Исиан только два или три раза, а разговаривал и того меньше. Ему вполне хватало и Ангуан, а для разнообразия были подружки куда безопаснее, чем Исиан Яблочница, – хозяйка Д’варда выше любых посягательств.
Что-то было в ней новое… волосы. У нее были потрясающие каштановые волосы, которые она обычно собирала на затылке в огромный пучок. Он часто пытался представить себе, как она выглядит с распущенными волосами и каково, должно быть, играть с ними. Теперь она обрезала их. Преступница! От этого она казалась еще моложе. От этого она казалась мальчишкой, ибо роста она была невысокого, а сложения худого. У нее был маленький, покрытый веснушками носик. Она носила длинное платье из какого-то темного материала – едва заметная тень в надвигающихся сумерках. Впрочем, он достаточно хорошо видел ее, чтобы заметить твердо сжатые губы, так что он решил, что она вполне способна выполнить свою угрозу. Огонек в ее глазах позволял предположить – она выполнит ее не без удовольствия. Мальчишка, да и только.
– Присаживайся, – сказал он. – Я никуда не убегу.
С минуту Исиан серьезно думала, потом села на штабель досок, где раньше сидел Д’вард, не сводя с Доша глаз и продолжая сжимать в руке свою дубину.
– Нам придется провести некоторое время вместе, – заметил он.
– Наверное.
– Расскажи мне о себе.
Она продолжала смотреть на него, как на пустое место.
– Что тут рассказывать? Это был мой дом. Когда его забрал Д’вард, он получил вместе с ним и меня.
– Что случилось с твоей семьей?
Довольно долго она не отвечала, но когда заговорила, голос ее звучал все так же ровно.
– Мои дядя и тетя скрываются где-то в лесах. Мой двоюродный брат погиб в бою за город.
Как всегда, Д’вард оказался прав. Партизаны держали женщин в курсе событий; женщины, влюбившиеся в своих новых господ, передавали эти новости им. Исиан не могла не стать одной из таких предательниц. Перед обаянием Освободителя не устояли даже воины в два раза старше ее. У юной хозяйки не было никаких шансов.
– Прости, – вздохнул Дош. – Нет, правда, мне жаль. Не я начал эту войну. Я даже не воин.
– Я знаю. Ты был игрушкой другого принца.
Он удержался от замечания о том, что она точно такая же игрушка, только Д’варда.
– Ты неплохо осведомлена.
– Мы, женщины, любим болтать.
Он так и не понял, что это, шутка или просто цинизм. Какую часть своей жизни поведал он Ангуан, и сколько она выболтала другим лемодианкам? Исиан мало изменилась за это время. Она была совсем еще ребенком, но каким-то образом он ощущал, что имеет дело с очень проницательной женщиной.
– Что еще тебе известно обо мне?
– Что ты лжец.
– Все мужчины лжецы!