Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Часть 3 - читать онлайн книгу. Автор: Александр Дюма cтр.№ 88

Со вчерашнего вечера он был так занят этой девушкой, что не мог думать ни о чем другом; со вчерашнего вечера его воображение украшало ее всеми прелестями, которых у нее не было; словом, он, король, у которого было столько неотложных дел, которого призывало столько женщин, со вчерашнего вечера посвятил все минуты своей жизни, все биения своего сердца единственной мечте.

Поистине, это было слишком.

И так как негодование короля заставило его позабыть обо всем, в частности о присутствии де Сент-Эньяна, то оно изливалось в самых неистовых ругательствах.

Правда, де Сент-Эньян забился в уголок и лишь оттуда наблюдал за грозой.

По сравнению с королевским гневом его собственное разочарование казалось ему ничтожным; он только боялся, как бы этот гнев не обрушился на него.

В самом деле, король вдруг перестал расхаживать по комнате и, устремив на Сент-Эньяна разгневанный взгляд, произнес:

– А ты, де Сент-Эньян?

Де Сент-Эньян сделал движение, которое обозначало: «Что вы хотите сказать, государь?»

– Да, ты оказался таким же дураком, как и я, не правда ли?

– Государь… – пролепетал де Сент-Эньян.

– Ты попался на эту грубую шутку?

– Государь, – заговорил де Сент-Эньян, начав дрожать всем телом, – пусть ваше величество не гневается: вашему величеству известно, что женщины – существа несовершенные, созданные для зла; следовательно, требовать от них добра невозможно.

Король, питавший глубокое уважение к своей личности и начинавший постигать искусство владеть своими страстями, которое он сохранил на всю жизнь, – король понял, что роняет свое достоинство, проявляя столько горячности по такому ничтожному поводу.

– Нет, – живо сказал он, – нет, ты ошибаешься, Сент-Эньян, я не сержусь; я только восхищаюсь той ловкостью и смелостью, которые были обнаружены этими двумя девицами, а больше всего удивляюсь я тому, как глупо положились мы на голос своего сердца, имея возможность разузнать все подробности.

– О, сердце, государь, сердце! Этому органу следует предоставить только его физические функции, отняв от него все функции моральные. Признаюсь, увидев, что сердце вашего величества так сильно занято этой…

– Занято? Мое сердце? Ум – может быть; что же касается сердца… то оно…

Людовик снова заметил, что, желая прикрыть один фланг, он готов обнажить другой.

– Впрочем, – прибавил он, – мне не за что упрекать эту малютку. Я же знал, что она любит другого.

– Виконта де Бражелона, да. Я ведь предупреждал ваше величество.

– Ты прав, но не ты был первый. Граф де Ла Фер просил у меня руки мадемуазель де Лавальер для своего сына. Ну, раз они любят друг друга, я обвенчаю их, как только Бражелон вернется из Англии.

– Узнаю все великодушие короля.

– Довольно, Сент-Эньян, довольно об этом, – остановил его Людовик.

– Да, позабудем обиду, государь, – покорился придворный.

– К тому же это будет нетрудно, – отвечал король со вздохом.

– И для начала я напишу на эту троицу хорошенькую эпиграмму. Я озаглавлю ее: «Наяда и Дриада»; это доставит удовольствие принцессе.

– Действуй, де Сент-Эньян, действуй, – прошептал король. – Ты прочитаешь стихи, это меня развлечет. Все это пустяки, Сент-Эньян, пустяки, – прибавил король с видом человека, которому трудно дышать.

Когда король оправился и ему удалось придать своему лицу выражение ангельского терпения, в дверь постучал камер—динер.

Де Сент-Эньян почтительно отошел в сторону.

– Войдите, – сказал король.

Камердинер приоткрыл дверь.

– Что случилось? – спросил Людовик.

Камердинер показал записку, сложенную треугольником.

– Для его величества, – сказал он.

– От кого?

– Не знаю, письмо было передано одним из дежурных офицеров.

По знаку короля лакей подал письмо.

Король подошел к свече, вскрыл письмо, прочитал подпись и не мог удержаться от восклицания.

Сент-Эньян, почтительно отошедший в сторону, тем не менее все видел и слышал.

Он подбежал к королю.

Король отпустил лакея движением руки.

– Боже мой! – произнес король, читая письмо.

– Ваше величество нездоровы? – спросил де Сент-Эньян.

– Нет, нет, Сент-Эньян, читай!

И король подал ему письмо.

Глаза де Сент-Эньяна жадно устремились к подписи.

– Лавальер! – воскликнул он. – О, государь!

– Читай, читай!

И де Сент-Эньян прочел:

«Государь, простите мне мою назойливость, главное же, простите несоблюдение этикета в этом письме; но оно кажется мне более спешным и более неотложным, чем какая-нибудь депеша; итак, я позволяю себе обратиться с письмом к вашему величеству.

Я вернулась к себе, разбитая горем и усталостью, государь, и умоляю ваше величество дать мне аудиенцию, на которой я скажу моему королю всю правду.

Луиза де Лавальер».

– Что скажешь? – спросил король, отбирая письмо у Сент-Эньяна, совершенно озадаченного тем, что он прочитал.

– Что я скажу? – повторил де Сент-Эньян.

– Что ты об этом думаешь?

– Не знаю.

– А все-таки?

– Государь, малютка почуяла грозу и испугалась.

– Чего испугалась? – удивился Людовик.

– Гм! У вашего величества есть тысяча причин сердиться на автора или на авторов этой злой шутки, а память вашего величества, обращенная в недобрую сторону, служит вечной угрозой для человека, проявившего неосторожность.

– Я другого мнения.

– Король видит лучше меня.

– Вот что я вижу в этих строчках: горе, принуждение… Особенно если вспомнить некоторые подробности сцены, разыгравшейся у принцессы… Словом…

Король не договорил.

– Словом, – подхватил Сент-Эньян, – ваше величество хотите дать аудиенцию. Вот что для меня ясно.

– Я сделаю больше, Сент-Эньян.

– Что именно, государь?

– Возьми плащ…

– Но, государь…

– Ты знаешь, где комната фрейлин принцессы?

– Конечно.

– И знаешь, как туда проникнуть?

– Нет, этого я не знаю.

– Но все-таки ты знаком там с кем-нибудь?

– Поистине, вы, государь, – источник счастливых мыслей.

– Ты кого-нибудь знаешь?