Партизаны третьей мировой - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Колентьев cтр.№ 61

Страница

Пока снайпера мерялись длинной инструментов ремесла и степенью выучки, основная группа наёмников прикрываемая огнём своих стрелков отходила к холму. Их следы я заметил пройдя ещё десятка три метров на северо-восток от трупов вражеских стрелков. Оружие ломать было грех и я взял обе винтовки с собой, обобрав трупы наёмников и сняв с них всё, что умелый стрелок берёт с собой на охоту. Тащить всё это я решил недалеко, поэтому взял всё, что пришло на ум. Тут были походные наборы для чистки, два дальномера и десятка четыре патронов разной номенклатуры россыпью, плююсь по шесть обычных магазинов притороченных в подсумках приличных разгрузочных жилетках. Оружие и боеприпасы это то, что в скором времени нам очень пригодиться, тем более такое ухоженное и дорогое как вполне приличные снайперские ружья. К счастью, через сотню метров мне попался огромных размеров муравейник и отмерив от нег десять шагов я вырыл не слишком глубокий схрон, куда и сложил добычу. Разбирать винтовки я особо не умел, но опыт общения с одним уехавшим в Канаду другом, часто наезжавшим в Иркутск по делам, позволил мне довольно точно выполнить неполную разборку обоих стволов. Глянув на часы, я снова мысленно сплюнул с досады, на быстро утекающие минутки, однако продолжил работу. Разложив части оружия на полиэтиленовой плёнке, я применил старый фокус помогающий от барсуков, лис и особенно чужих собак. Подойдя к муравейнику и сняв перчатки, похлопал пятернёй по горячим от солнца муравьям сновавшим в куче по своим делам. Естественно лесные трудяги кинулись на защиту своего дома и спустя каких-то пару мгновений, обе мои ладони были покрыты кусачими красными мурашами — солдатами. Укусы их, довольно болезненные, на огрубевшие от рытья окопов ладони почти не оказывали того эффекта какой я испытывал в детстве. Растерев муравьёв по рукам, я пошёл к оружию и стал натирать железки получившейся пахучей сочной шелухой. Так, мысленно прося у трудолюбивых муравьёв прощения, пришлось несколько раз внести опустошение в их популяцию. Война, пусть и опосредованно, коснулась и совершенно неимевших к людской суете отношения. Подавив прилив снова начавшей подниматься в душе волны отчаянья, я тщательно упаковав оружие и боеприпасы уложил дёрн над ямой схрона. Теперь найти его можно будет только с помощью миноискателя, собаки почуют только муравьиный резкий дух, отлично перебивающий большинство других запахов. А наличие рядом отличного ориентира в виде муравейника, снимет вопросы у большинства следопытов. Лишь бы среди них не оказалось того ушлого амера, так неудачно подломившего мою захоронку, остальным же моя хитрость просто не по уму. Вернувшись обратно к дереву, где сидел Михась, я пошёл по его следам: чутьё не подвело и скоро удалось обнаружить его след, приятель шёл по следам наёмников, среди которых вероятно был и Матинелли. В какой-то момент присев на корточки, чтобы точнее определить направление погони, я почувствовал резкую кинжальной остроты боль в левой стороне груди, левая рука тоже онемела от плеча до самого локтя, дыхание перехватило и пришлось сесть, прислонившись к тонкому стволу молодой осины, сейчас некоторое время лучше не двигаться….

… Дорога во двор дома в котором я последние пару лет снимаю квартиру только одна: под арку в девятиэтажном доме нужно пройти скача через лужи вечно скапливающейся даже в сильную жару грязной воды. Непонятно, откуда эта бурая, пахнущая тухлятиной жидкость вечно просачивается, но она всегда на своём месте — ровно посерёдке растрескавшегося тротуара. Два антрацитово — блестящих озерца затаившись в сумраке арки ждали очередную невнимательную жертву. Обычно, опытные жильцы сразу сбавляют ход перед самым арочным проёмом и по стеночке пробираются на другой конец арки, в тысячный раз проклиная коммунальщиков и страну в целом. Но тут же забывают про неудобства, стоит им только выбраться под скудный желтоватый свет дворовых фонарей, проблем кроме удачно форсированного препятствия по жизни и так хватает. Так случилось, что лично мне в тот вечер было совершенно наплевать на лужу, поскольку на ногах я имел равнодушные к любой грязи, разношенные и чрезвычайно удобные кирзовые сапоги с обрезанными на треть голенищами. Да и вообще, вся остальная одежда выдавала во мне скорее слесаря — работягу, припозднившегося после трудного рабочего дня, идущего по своим делам удивительно ровной для представителя данной профессии походкой. Нащупав привычным жестом в кармане штормовки пакетик с сухариками, я забросил пару крепко подсоленных кубиков на язык и блаженно вдохнул сырой вечерний воздух. Всё тело приятно гудело от хорошей рабочей усталости, даже залеченная три года назад рана не болела сильно. Боевая отметина тихо ныла, как бы по-приятельски напоминая, что я поступаю с ней нехорошо. В нагрудном кармане грел душу аванс, полученный от хозяйки продуктовой палатки Анны Семёновны, женщины приятной и молодящейся. Так, пребывая в полном ладу с собой и миром вообще, я миновал "шведскую стенку" всю отполированную сотнями рук и ног местной детворы и впереди показался торец пятиэтажного панельного дома, где я собственно и проживаю. Осень, самое любимое мной время года, уже сорвала с деревьев последние листья и в шорохе голых веток яблонь и тополей, слышался сонный шёпот — деревья уже погружались в спячку, от них веяло небывалым покоем….

— … Портфель давай, сука!..

Идиллию осенней сказки разрушил уверенный молодой голос, которому вторили ещё два, менее разборчивых, но полностью согласных с требованиями первого говорившего. Нехотя выныривая из ощущений внутреннего комфорта, я не ускоряя шага всматриваюсь в желтоватые сумерки перед первым подъёздом "пятиэтажки". Картина вышла привычная и уже практически обыденная в своей неприглядности: на спинке скамейки перед подъездом сидела фигура в мешковатой одежде, а из-за высокой стойки чёрной кожанки выглядывала коротко стриженная, шишковатая макушка. Ещё два персонажа перегораживали подступы к железной подъездной двери, испещрённой пятнами оборванных объявлений. Оба были словно близнецы похожи на своего восседавшего на спинке скамьи вожака, с той только разницей, что у того что справа от входа вместо куртки был одет короткий красный пуховик, а грязные засаленные волосы, короткими стрелами торчали во все стороны. Третий пассажир как две капли воды походил на главаря маленькой стаи, только ростом чуть пониже и куртка явно пошита из дерматинового заменителя. Общим для всех троих была вихляющая походка и угрюмо — глумливое выражение обветренных лиц. Однако все они не были особо пьяны, кайфовой развинченности в них тоже заметно не было. Скорее всего сейчас они разводят мужика на бабки, с целью добыть средств на приятное проведение сегодняшнего вечера. Парней я узнал, поскольку часто проходя мимо первого подъезда видел всю троицу оккупировавшую многострадальную лавку. Один раз тот, что сейчас требовал портфель попросил закурить, но услышав мой короткий отказ больше не приставал. Мы словно стали незаметными друг для друга, выпав из сферы общих интересов, перестав существовать вообще. Жертвой троицы оказался худощавый мужчина, за спину которого сейчас прятался мальчик лет шести, прижимающий к груди большой пластмассовый самосвал ярко-оранжевого цвета. Мельком глянув на часы и поймав циферблатом свет фонаря, я смекнул, что мужик забирал ребёнка из детского сада. Решив повременить с вмешательством, я замер в тени отбрасываемой стеной дома и стал наблюдать. Мужик в сером дорогом пальто, хороших туфлях и с дорогим портфелем для бумаг выглядел благополучным служащим средней руки, ребёнок в синей куртке, шапке с опущенными "ушастыми" клапанами, синих джинсах и высоких осенних кроссовках с высоким берцем, тоже признаков бедности не выказывал. Обычные люди, в меру ухоженные и даже благополучные, явно местные, только вот сталкиваться с ними не приходилось. Вообще, вмешиваться в данном случае было чревато: вдруг один из хулиганов окажется сынком этого самого дяденьки и я буду крайний если заступлюсь. Поэтому, я продолжая наблюдать, тихо подошёл как можно ближе, не обнаруживая себя, да и вряд ли кто-то меня заметил бы подойдя я даже открыто. Все торе были заняты новым развлечением — травлей беззащитного. Сидящий на лавке вожак, не меняя тона продолжил:

Страница