Код Рублева - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Грановская cтр.№ 50

– Ничего. Просто мне придется преподать вам пару хороших уроков. А поскольку учитель из меня никакой, вам это может не понравиться.

Парни молча двинулись на дьякона, но вожак остановил их движением руки. Он с полминуты изучал лицо отца Андрея, после чего медленно произнес:

– Ты смелый. Это мне нравится. Может быть, когда-нибудь встретимся.

Вожак повернулся и направился к машине. Парни двинулись следом, как два верных пса, готовых перегрызть горло любому, на кого укажет рука хозяина. Возле машины вожак обернулся и еще раз пристально посмотрел на дьякона. Потом сделал знак замершим на месте парням, и все трое забрались в машину.

Когда отец Андрей вернулся за столик, Марго казалась спокойной и беспечной.

– Кто это был? – спросил дьякон, усаживаясь рядом с ней.

– Так, один знакомый, – небрежно ответила Марго.

На смуглых скулах отца Андрея заиграли желваки. Он заговорил неожиданно резким голосом:

– Не морочьте мне голову, Марго. В какие темные дела вы впутались?

– Ни в какие. И вообще, с чего вы решили, что можете повышать на меня голос?

– Эти люди опасны, – сказал отец Андрей.

– Опасны? Да с чего вы взяли?

– Я не слепой. Это ведь бандиты, да?

– Не говорите того, чего не знаете, – холодно ответила Марго. – Это просто один мой давний знакомый.

– Знакомый? Вот как. Вы всегда так бледнеете, когда встречаетесь с «давними знакомыми»?

– Да ничего я не бледнею! Просто в зале такое освещение.

Марго замолчала. Молчал и дьякон, буравя лицо журналистки пылающими глазами.

– Ну хорошо, – не выдержала она. – Тут в общем-то нет никакой тайны. Просто я должна деньги одному человеку. Эти парни – его люди, только и всего.

– Много должны? – коротко спросил дьякон.

– Для кого как.

– А для вас?

– Для меня много.

– И как думаете расплачиваться?

– Найду рукопись Тихомирова и узнаю, кто его убил. За статью мне пообещали большой гонорар.

– А если не получится?

– Тогда и буду думать, как выкрутиться. И хватит меня допрашивать. Вы доели? Отлично. Расплачивайтесь, и пошли отсюда. Меня до смерти достала здешняя музыка.

1919 год, осень

У Пирогова заурчало в желудке, и он покосился на своих товарищей – не заметили ли? Есть хотелось неимоверно. Последние полчаса Пирогов пытался навести Алешу и артиста на мысли о еде, но те словно не слышали его. Вместо того чтобы подумать о хлебе насущном, эти ненормальные вновь болтали о всяких отвлеченных пустяках. «Будто они сделаны не из той же материи, что и я, – сердито думал Пирогов. – Словно им совсем не ведом голод. Хотя… черт их знает, этих сумасшедших! Может, они питаются холодным ветром?»

Пирогов поежился.

«Дьявол! Не знаю, как у них, а у меня от этого ветра, кроме противного сквозняка в желудке, никакого пополнения».

– Шевели копытами, старая кляча! – прикрикнул Пирогов на лошадку и стегнул ее вожжами, чтобы хоть как-то выпустить пар.

Лошадка дернулась было вперед, однако уже через минуту вновь заковыляла скособоченным, инвалидным шагом, понурив большую, неуклюжую голову.

– В скором времени, – болтал между тем артист за спиной у Пирогова, – человек совсем откажется от искусства. Вместо картины повесит на стену какую-нибудь закорючку и будет уверять, что это не просто закорючка, а настоящий вызов Богу, чувству или на худой конец консерватизму предков.

– Такого не может быть никогда, – возражал ему Алеша. – Человек не удовлетворится голым вызовом, ему нужна красота.

– Красота? Господа критики расскажут вам, что эта закорючка красива, и совершенно убедительно обоснуют свою точку зрения. Они вам подскажут нужный угол зрения. В конечном итоге вы получите удовольствие не от закорючки, а от этого самого «угла зрения». Закорючку можно повернуть и так, и этак, а можно вообще нарисовать на ее месте другую – это абсолютно не будет иметь значения. Главное – мысль, которую эта закорючка призвана иллюстрировать.

Алеша ответил с холодком в голосе:

– Мне кажется, нужно быть бесчувственным кретином, чтобы отказаться от живописи и перейти к подобным закорючкам. Человек никогда не откажется от красоты.

– Еще как откажется! И обоснует свой отказ с чрезвычайной легкостью. Придумает, например, что живопись как искусство полностью себя исчерпала. Что писать картины в реалистической манере после Тициана и Рембрандта не имеет смысла. Лучше ведь все равно не напишешь. Тем более для изображения реальности как таковой существуют фотография и синематограф.

– Глупость какая, – поморщился Алеша. – Любой поймет, что дело тут не в реалистичности изображаемого, а в преломлении божественного света через призму конкретной человеческой души. А ваши фотографические снимки к тому же не имеют цвета.

– В таком случае они с успехом заменят графику. Хотя, я слышал, уже появились фотографии в цвете. А если нет, так скоро появятся. Этот идиотский научный прогресс не стоит на месте, он постоянно подбрасывает нам что-нибудь новенькое, чтобы мы не заскучали и не стали слишком много думать. В скором времени благ будет так много, что человеческой жизни не хватит, чтобы все перепробовать.

Пирогов, которому показалось, что разговор свернул наконец-то на гастрономическую тему, обернулся и хотел вставить слово, но артист заговорил вновь:

– Однажды я наблюдал занятную сцену. Один ростовский толстосум ради потехи затащил в ресторан двух оборванных бродяг. Выставил на стол роскошные закуски и сказал, что они могут есть все, что хотят, но не более пяти минут. Один бродяга придвинул к себе блюдо с фаршированным молочным поросенком и стал неторопливо его поедать. А второй стал бегать вокруг стола, отрывать от разных кушаний по куску и пихать себе в рот. Через пять минут первый отодвинул пустое блюдо и со счастливым видом поблагодарил помещика за вкусное угощение. Второй хотел сделать то же самое, но вместо слов благодарности его обильно вырвало…

– О-о-о, черт! – взревел, не выдержав, Пирогов. – Это издевательство когда-нибудь прекратится? Клянусь честью – если я не поем в ближайшие полчаса, я буду грызть эту рогожу!

– Вам повезло, Пирогов, – с усмешкой сказал артист. – Видите, там, на горизонте? Это деревня. Там вам наверняка удастся чем-нибудь…

– Там пожар! – воскликнул вдруг Алеша, привставая с телеги. – Это ведь дым? Пирогов, погоняйте! Быстрее!

– К чему эта спешка? – недовольно огрызнулся Пирогов.

– Мы должны быть там! Обязательно должны! У меня предчувствие!

– Да чего ради нам мчаться на пожар? Мы что, брандмейстеры?