Мадам Одиночка, или Укротительница мужчин - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Шилова cтр.№ 59

– Он мне пообещал…

– Мало ли что он кому обещает. В обязанности Экрама входит найти девушку и привезти ее в гарем. За это он получает свои честно заработанные деньги. Других обязанностей у него нет. Он никого не возвращает, не выплачивает никому никаких денег и уж тем более не отправляет никого на родину. Я не знаю, что он тебе там наобещал, и не несу за это никакой ответственности.

– А как же мне тогда быть? – окончательно растерялась я. – Кто же со мной тогда рассчитается и отвезет меня с этого острова?

– Зачем?!

– Что зачем?! – не поняла вопроса я.

– Зачем тебя отвозить с этого острова?

– Как это зачем?

– Тебе больше нравится заниматься проституцией?! Это занятие тебе больше по душе? Чем тебе плохо в гареме?

– Но я же не могу в нем жить всю свою жизнь! Раиса, вы же знаете, что у меня дома двое детей, которые ждут моего возвращения и которым я уже целый месяц не даю ничего о себе знать. Не вы ли рассказывали мне о том, как женщины в гареме зарабатывают себе на жизнь, возвращаются домой с деньгами и помогают своим близким?!

– Рассказывала. Я не отказываюсь от своих слов. Но ситуация изменилась.

– Как это ситуация изменилась?

– Тебе придется пока жить в гареме. Сейчас ты не должна думать о доме. Ни о доме, ни о своих детях…

Я почувствовала, как у меня все поплыло перед глазами, и чуть было не свалилась в обморок.

– Что значит я должна жить в гареме? Как долго?

– Понимаешь, султан не хочет тебя отпускать. Он же дарит тебе драгоценности… Дарит?

– Дарит, – замялась я. – После каждой проведенной ночи.

– Он будет тебе дарить еще больше. Султан делает тебя своей любимой наложницей.

– Что это значит?

– Это значит, что султан не хочет, чтобы ты уезжала. А мы не можем перечить султану. Султан осыплет тебя бриллиантами, сапфирами, изумрудами… Он увешает тебя золотом. Он будет приходить к тебе еще чаще, почти каждую ночь, и ты обязана выполнять каждое его желание. Я подозреваю, что султан просто влюбился в тебя… Не пойму, и чем же ты сумела ему так угодить?

Так что о возвращении даже не думай. Ты должна быть признательна Всевышнему за то, что султан пожелал сделать тебя любимой наложницей. С сегодняшнего дня ты переедешь из своей комнаты в отдельно стоящий домик. Теперь не ты будешь приходить к султану, а султан будет приходить к тебе.

– Но я не хочу больше жить в гареме! – Я всхлипнула и с трудом удержалась, чтобы не разрыдаться в голос. – Мне не нужен султан и его драгоценности! Мне ничего от него не нужно! Я хочу получить заработанные деньги и уехать домой! Я больше здесь не могу!

Раиса переменилась в лице, и в ее взгляде появилась суровость. Она нахмурила брови и сказала ледяным голосом:

– Послушай меня внимательно, потому что я не люблю повторять одно и то же по несколько раз. Ты говоришь, что тебе не нужен султан. Радуйся, что этого никто не слышал, кроме меня! У нас за такие слова камень на шею – и в море. Если я еще раз услышу от тебя что-нибудь подобное, я продам тебя в соседний гарем. В рабство! Ты там на кухне сгниешь в посудомойках! А может, я поступлю с тобой еще хуже. Я прикажу сбросить тебя со скалы или дам команду скормить тебя рыбам. Пойми, ты в моей власти, и твоя дальнейшая жизнь зависит целиком и полностью от тебя самой. Короче, сейчас ты переезжаешь с вещами в домик у моря и будешь каждую ночь ублажать хозяина. Ты будешь жить в этом домике столько, сколько он пожелает. Смотри, одна непростительная ошибка с твоей стороны, и я исполню свое обещание.

– Раиса, но это нечестно! – крикнула я в полном бессилии.

– Что значит нечестно?! Тебе выпала великая честь быть любимой наложницей султана, и ты должна с гордостью выполнять эту миссию. Быть любимой наложницей султана намного престижнее, чем быть проституткой в дешевом публичном доме.

Спорить с Раисой было бесполезно. В тот же день меня переселили в отдельный домик на берегу моря, где я жила в полном уединении и практически каждую ночь принимала у себя султана. В моей тумбочке, стоящей рядом с кроватью, лежали различные драгоценности: браслеты, цепочки, кольца, серьги, но… в той жизни, какой я сейчас жила, в этих драгоценностях не было нужды. Конечно, можно было запросто надеть их на себя, подойти к зеркалу и любоваться своим отражением, только это не дало бы мне ничего и уж тем более не помогло бы моим близким…

Этим вечером ко мне в домик пришел Зия. Не говоря ни слова, он увидел в моих глазах слезы и сразу все понял.

Он заварил мне крепкий кофе и дал в руки сигару. Неожиданно я достала из своей тумбочки изящные золотые украшения и положила их перед евнухом.

– Зия, гляди, сколько у меня барахла… Ты только посмотри, какая уйма… Ведь они стоят баснословных денег, а я понятия не имею, что мне с ними делать. Я не могу их продать и помочь своим близким. Все это превратилось в обыкновенные безделушки. Странно, передо мной золото, но оно не имеет ценности… Зия, скажи, так бывает?

– Золото всегда имеет ценность.

– Но только не здесь… Только не в гареме…

Этой ночью ко мне вновь пришел султан. Я набралась смелости и попыталась сказать ему, что я хочу уехать домой, но он закрыл мой рот ладонью и не позволил мне издать ни единого звука. И все же я не стала терпеть такого обращения и предприняла еще одну попытку, которая и на этот раз оказалась безрезультатной. Вместо того, чтобы хоть немного меня выслушать, султан опрокинул меня на постель и стал грубо, механически пользоваться моим телом. Он не любил, когда женщины говорят… Он требовал полного, безоговорочного и слепого подчинения…

Так продолжалось каждую ночь… И каждую ночь после его ухода я закрывала глаза, утыкалась носом в подушку и громко ревела…

Проходил день за днем, ночь за ночью, но в моей жизни ничего не менялось. Ничего… Я жила в домике у моря в гордом одиночестве, постоянно смотрела на море и понимала ту страшную вещь, что мне уже никогда отсюда не выбраться. Правда, мое одиночество скрашивал Зия. Как никто другой он понимал мое состояние и ощущал всю тяжесть, которая была в моей душе. Я боялась встречаться с ним взглядом и молча водила глазами по комнате, потому что мне казалось, что если я посмотрю Зие в глаза, то тут же расплачусь.