Серый коршун - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Валентинов cтр.№ 57

В Хаттусили ошибались. Микасе пока нечего было бояться – лешаки жили на севере, досаждая не столько Фивам, сколько подвластным им базилеям. Дорийцев все дружно считали дикарями, одетыми в грязные шкуры, и чуть ли не людоедами. Казалось бы, фиванское войско вполне может разобраться с ними без посторонней помощи, но Гарп обратил наше внимание на некоторые интересные детали.

Прежде всего, «даруша» – не племя и даже не племена. Какие-то дикари действительно лет сто назад пришли с севера в окрестные леса, но с тех пор многое изменилось. В лес бежали те, кому не по душе оказалась власть Фив и их базилеев: рабы, дезертиры, разбойники, просто сорвиголовы. Они быстро стали своими среди лешаков, научили их воевать и повели «даруша» в бой. Беглецы прекрасно знали своих врагов, могли показать дорогу и тайный вход в крепость. Пограничным гарнизонам приходилось туго. Вдобавок в последнее время лешаки начали применять железное оружие, что повергало царские войска в трепет. По слухам, они покупали его на севере, где жили их союзники.

Гарп советовал нам крепко подумать. По его мнению, медлить было опасно. Следовало построить несколько мощных крепостей, посадить там гарнизоны наемников и готовиться к сокрушительному удару. Требовалось серебро, а еще лучше – золото. Причем очень и очень много...

Я слушал с интересом, но остальные, не раз беседовавшие на эту тему, не проявляли энтузиазма. Война с лешаками трудна, раскошелиться – и серебром и кровью – придется всем, выиграют же прежде всего Семивратые Фивы. Конечно, будь Гарп моим верным союзником, сомнений оставалось бы меньше. Но сейчас положение совсем иное, и я был не прочь поговорить с вождями лешаков.

Быть может, их предложения будут интереснее?

Одноглазый Кодр – атанский базилей – по-видимому, так и сделал. По слухам, Атаны прекрасно ладили с «даруша» и не спешили помогать Фивам.

Худощавый мрачный Фасс, ванакт Крита, и веселый толстяк Номион – правитель Милаванды – лишь пожимали плечами. Лешаки их совершенно не интересовали.

Зато их внимание привлекло нечто иное. Нашего хозяина ждал сюрприз. Итарай, ванакт Пилоса – низкорослый, плешивый, с большим горбом – привез в Фивы не просто новую идею, а целый план. Об этом знали все, кроме меня и Гарпа. Нас хотели поставить перед непростым выбором – и это им удалось.

Случилось это на пятый день торжеств, когда все возможное было уже выпито и съедено. Впереди намечалась большая охота, но перед этим гостеприимный хозяин решил превзойти самого себя.

Когда я впервые услыхал о «Таинстве» – именно так это все называлось – у меня свело скулы. Нелепые храмовые обряды скучны и противны, а тупая напыщенность посвящений, когда тебя то бьют топором по голове, то заставляют есть сырое мясо, всегда вызывала боязливое отвращение. Но все прочие отнеслись к Таинству с немалым энтузиазмом.

Вскоре я понял – почему.

Нас посвящали в нечто, о чем мы обязывались молчать до конца жизни. Происходило все это в небольшом храме в часе езды от Фив. Глупости со слушанием таинственных голосов в роще и лицезрением всякой пакости кончились быстро и началось главное...

В Баб-Или мы часто имели дело с жрицами Иштар. Для таких, как мы, они и предназначались, и, надо сказать, были весьма искусны. Но то, что поджидало нас после Таинства, признаться, потрясло. Особенно после года жизни с Дейотарой, которая понимает обязанности супруги весьма своеобразно. В общем, к утру я несколько очумел.

Остальные тоже изрядно размякли. Толпу базилеев отправили отсыпаться в рощу, а для крыс покрупнее отвели удобные ложа с мягкими хеттийскими покрывалами.

...С утра все началось опять и кончилось лишь на третий день.

Для базилеев, еле волочивших ноги, устроили пир, означавший завершение торжеств, а наша компания, включая хозяина и одноглазого старичка Кодра, приехавшего сюда явно лишь из любопытства, собралась в небольшом зале возле главного святилища.

Владык было не узнать. Даже вечно мрачный Фасс повеселел, услаждая наш слух сальными байками из своей пиратской молодости, а старикашка Кодр хихикал, приглашая всех в Атаны. Соль шутки я поняли лишь когда мне объяснили, что Атана, дочь Великого Дия, считается вечной девственницей. Я тоже был не прочь пошутить, прикидывая, что смогу не заглядывать в спальню к царице по крайней мере месяц.

Итак, всем было весело, но как только рабы закрыли дверь, шутки мгновенно смолкли. Кажется, хозяин устроил Таинство, чтобы гости сочувственнее отнеслись к войне с лешаками, но слово попросил не он, а Итарай.

Плешивый горбун, над которым мы тайком подшучивали, заговорил о таких вещах, что мысли об обольстительных девах сразу же вылетели из головы. Вскоре я уже начисто забыл о том, где нахожусь. Крысиная нора впервые за многие месяцы по-настоящему удивила.

Крысы решили превратиться в волков и напасть на льва...

«Лев болен, » – именно так и начал Итарай. Особых пояснений не требовалось – пилосский ванакт говорил о Хеттийском льве. Каменные львицы над воротами Микасы – память о давнем господстве. Но теперь Хаттусили больна, и больна неизлечимо.

Голос горбуна стал резок и визглив, слушать его было нелегко, но ему внимали, словно лучшей певице. Да, лев болен, его логово скоро опустеет. Гиены, шакалы, олки уже бродят вокруг, присматриваясь к будущей добыче...

...В Пилосе неплохо разбирались в делах Востока, значительно лучше, чем я мог предположить. Итарай напомнил о многом. Ашурбалит Ассурский отбросил хеттийцев от верховьев Тигра. Урарту теснят их к подножиям гор. Города юга готовы отделиться. И, наконец, каска – вечное проклятие Хаттусили. Лев уже не нападает, не думает о земле Та-Кемт или Баб-Или – а ведь хеттийцы бывали и на Евфрате, и на Хапи! Лев замкнулся в логове, на каменистых нагорьях своего полуострова, оберегая накопленную за века добычу...

Я незаметно оглянулся – ванакты слушали, затаив дыхание. По-моему, им было страшно. Козьи цари, отбивавшие дюжину коров у соседей и тем гордившиеся, замахнулись – пока еще в мыслях – на великое Царство Хеттийское. Но Итарай прав – лев болен, лев стар, к тому же враги теснят его с востока, юга и севера.

Оставался запад, а на западе – мы.

Критянин и милавандиец согласно кивали – они-то давно присматривались к близкой добыче. Гарп, как и я, был вначале удивлен, но вскоре тоже весь обратился в слух. Я его понимал: удачная война – большая добыча. С хеттийским золотом можно не бояться каких-то лешаков.

Старикашка Кодр то и дело поглядывал в мою сторону – ему было интересно, и недаром. Ведь разговор предназначался главным образом для меня. Ахиява – это прежде всего Микаса: без моего золота, воинов и кораблей о походе нечего и мечтать.

...Мне приходилось бывать на военных советах, но там речь шла о подкопах под вражескую стену, о ночных вылазках или тайной разведке. Я не знал, как объявляют войну, как ее готовят и, тем более, ведут. Оставалось изображать из себя каменную статую из тех, что стоят в земле Та-Кемт, и слушать с непроницаемым лицом. Кажется, мне это удалось.