Армагеддон был вчера - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Валентинов cтр.№ 67

Резиновая помпа, затыкавшая отверстие сливного бачка, опять слетела с кронштейна, и пришлось, ругаясь, в сотый раз прикручивать ее проволокой. Не сантехника ж звать из-за такой ерунды. И уж тем более — не утопца хлебушком приманивать…

Сами с усами.

Во дворе послышался шум машины. Странный шум, сдавленный, хрипотцой отдает, будто машина и не хотела вовсе шуметь, а просто кралась себе, привстав на цыпочки. Дурацкое сравнение. Дурацкая машина. Дурацкий я. Я вернулся в кухню и снова встал у окна. Действительно, по открытому пространству двора кругами ездила машина. Свяченый джип парня в дубленке? Нет, очертания другие. Вот фары погасли, умолк двигатель — и луч галогенного фонарика полоснул наискось по гаражам. Охота на Сват-Кг оелища? Луч упал на снег, по-пластунски двинулся вдоль мокрой полосы грязи — здесь, видимо, проходила подземная теплоцентраль, потому что снег всегда таял мгновенно — затем свет благополучно умер, и во мгле шелохнулась удивительная машина. Пересекла грязевую полосу… опять остановилась. Развернулась. Я отшатнулся: мне почудилось, что в зрачки вонзились две огненные иглы. Почти сразу люди в машине увели фонарик ниже — балкон, стена, вдоль стены… вход в подвалы…

Машина заурчала, точь-в-точь как Миня, когда ему дашь рафинадику, и навозным жуком уползла в подворотню. Рокот удаляется. Тишина.

Пожав плечами, я все-таки добрался до распечатанной колоды иконок и выудил наружу священномученика Киприана вкупе с Пантелеймоном-целителем. На всякий случай. Хуже не будет. Ишь, Ерпалыч, друг ситный — а образки-то дорогие, на меловке, и полиграфия знатная, полноцветка! Такие лишь в соборных киосках продаются. Щеголь ты, старичина… где тут у тебя, верней, уже у меня, спички? Ага, вот… Запалив свечки, я сунул их в специальные подставки перед зажимами для образков и собрался было «баю-бай». Луна плеснула в просвет горсть серебра, двор за окном вспыхнул умирающим фейерверком; и вновь серый силуэт замаячил близ теплоцентрали. Собака? Я пригляделся. Человек. Вроде бы человек. Силуэт наклонился, длинные руки зашарили в грязи — аккуратно, осторожно, словно опытный археолог откопал наконец заветный черепок и теперь намеревался выколупать его из плена веков, не повредив и краешка.

Если б кто знал, как мне все это надоело!

Что именно, Алик?

Все.

Иду спать.

…это «ж-мс-ж» неспроста! — сказал Винни-Пух.

Я потянулся, хрустя всем своим бедным скелетом. И снова услышал: жужжание. Тихое, вкрадчивое. Это «ж-ж-ж»…

Проклятье!

Дверь!

Дома у меня замок английский, хлопнешь дверью — он и закроется. А здесь еще и ручку вертеть надо — вот и забываю вечно запереть. Так и спал нараспашку. Заходите, люди-нелюди добрые…

Прокравшись к стенной нише, я сунулся внутрь, стараясь не скрипнуть лишний раз, и вскоре стал счастливым обладателем молотка. Цельнометаллического, с гвоздодером вместо обушка и длиной в локоть. Хорошая штука. Успокаивает нервы. Подумав, я прихватил еще и парочку «дротов», сунув их сзади за резинку пижамных штанов.

Теперь можно и в коридор.

Еще с полминуты я тупо стоял в коридоре, уставясь на входную дверь.

Запертую.

На два оборота.

Ж-ж-ж… это из ванной комнаты.

Я подкрался поближе. Ладони мигом вспотели, молоток скользким угрем заворочался в руках, норовя вывернуться… Свет. Свет из ванной. Там кто-то есть! Живой и жужжит. Ну, сейчас он у меня дожужжится!..

Вперед!

Всю свою злость, все раздражение беспокойной ночи, всю память о встрече с Месяцем-из-Тумана я вложил в этот пинок. Дверь распахнулась с болезненным хрустом, гулко ударившись о кафель стенки, я взмахнул молотком, поскользнулся на мокром линолеуме…

Очень болела спина. И еще — ниже спины, куда едва не воткнулся один из спасительных «дротов». Молоток, предварительно треснув меня по коленке, лежал рядом.

Касаясь гвоздодером стоптанного шлепанца на босой ноге, покрытой у щиколотки синими пятнами.

Шлепанец ловко притоптывал.

— Хрен ты старый, — собственный голос показался мне чужим. — Хрен ты… старый…

— Здравствуйте, Алик, — жизнерадостно сказал Ерпалыч, выключая электробритву. — Рад вас видеть. Жужжание стихло.

Сидя напротив и по-бабьи подперев щеку ладонью, я с умилением следил, как Ерпалыч пьет чай. Вприкуску. С печеньем. Вот он макает печеньице в ароматный кипяток, внимательно разглядывает насквозь промокшее лакомство — и отправляет в рот.

Загляденье.

Я и не подозревал, что так соскучился по этому психу. Жив, курилка! Жив…

Перцовки, что ли, сходить ему купить?

— Вы даже не представляете, Алик, до чего я истосковался по нормальной человеческой пище! И вообще… по нормальному образу жизни. Ладно, об этом после. М-м, вкусно! Почему я раньше никогда не замечал, что печенье с чаем — это прелесть?!

Пища богов! Вы понимаете, Алик… кстати, вы успели прочитать мое послание? Я киваю.

— Это славно… это очень даже славно. И что скажете? Впрочем, нет, мы гурманы, мы неторопливые знатоки, мы начнем с другого: скажите, пожалуйста, Алик, что вы делаете в моей квартире?

Радость уменьшается вполовину. Я начинаю чувствовать себя Идочкой, униженной и оскорбленной Идочкой. «Только что ж я теперь… куда я теперь?! С работы выгнали, жить мне негде — а тут еще и привод влепили! Все из-за вас и из-за дружков ваших, и зачем я только с вами связалась?.. Выкинут на улицу, на мороз…» Выдать этому гурману, что ли, от души?

Или матюгальника вызвать?!

— Живу я здесь, Ерпалыч. Вашими, так сказать, молитвами.

— Живете? И давно?

— Недавно. Как ты, благодетель мой, пропал пропадом, да как архары меня мордой в пол ткнули — с тех пор и живу. Хозяев

Дожидаюсь. Мне вещички сразу собирать или можно обождать, пока барин чаек свой допьет?

— Какие вещички, Алик? Живите, живите, хоть навсегда вселяйтесь — я только рад буду! Просто… как бы это вам объяснить, Алик?.. Просто я не все помню. Вернее, помню, но не совсем обычно… А что это вы все в окошко коситесь? Ждете кого?

Я достаю сигарету. Чиркаю спичкой.

— Сват-Кобелища выглядываю, — отвечаю. — С ночи ушел, гад, и по сей час нету…

— Сват-Кобелище? Это ваш друг?

— Брат родной. Собака это моя… приблудная. Еще с той, с моей квартиры. Потом сюда вот за мной прибежала. Пора б вернуться с прогулки. Говорят, в городе в последнее время собаки исчезают…

Ерпалыч смущенно отставляет чашку с чаем в сторону.

— Понимаете, Алик… тут такое дело… короче, пес ваш вряд ли вернется.