Все зависит от нас - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Конюшевский cтр.№ 47

На ужин было много разных вкусняшек, но все микроскопическими порциями. Вспомнив инструктаж, не стал требовать побольше хлеба. Оказывается, только наши много хлеба за столом едят, а всем остальным, чтобы покушать, достаточно крохотного полупрозрачного кусочка.

Э-э-эх! Немочь тараканья! Даже в этом у них все не как у людей.

А после вечернего перекуса за нами пришла машина. Длинный, как лимузин, «хорьх» черного цвета. Санин, его компаньон и я загрузились в пахнущий кожей салон и покатили на первую встречу с фрицами. Ребята из охраны остались в гостинице балдеть и отдыхать. Я им тут же начал завидовать, так как изображать из себя Воробьянинова мне было не комильфо. C другой стороны, находиться на таких переговорах достаточно интересно, даже в виде статиста. Было часов десять, когда доехали до небольшого особнячка и, пройдя через грамотно организованную охрану, оказались в конференц-зале. Ну это я его так обозвал, а в натуре это была просто здоровенная комната с камином, огромным столом и большим чучелом земли – глобусом, стоящим в углу.

Нас уже ждали. Высокий сухощавый немец в генеральском мундире поприветствовал вошедших и, предложив садиться, представил присутствующих. Длинный оказался тем самым Гальдерихом, который и являлся хозяином. Еще один генерал – фон Либиц – был из генштаба. Двое гражданских являлись делегатами капитала. А в частности – Крупа, Тиссена, «ИГ Фарбениндустри» и Боша. Как они вдвоем могли представлять всех германских промышленных монстров, я не понял, но, вспомнив знаменитого Труффальдино, перестал заморачиваться на эту тему, тем более что пятым был представлен мой старый знакомец – Гельмут фон Браун. Эта царская морда щеголял уже в погонах оберст-лейтенанта и за время, прошедшее от нашей последней встречи, наел себе неплохую шайбу. Увидев меня, Браун расплылся в улыбке и руку пожал как другу старинному, правда все время косился на одного из гражданских, по фамилии Гаусс. Я это себе на заметку взял. Уж очень физиономия у Гельмута была многозначительная, когда мы с ним здоровались. Что-то он этому Гауссу явно рассказал и теперь обращал его внимание на меня.

С чего бы вдруг? Видно, не совсем это обычный гражданский… Когда уселись за стол, шепнул о своих наблюдениях Санину. Тот, улыбнувшись, тихо ответил:

– Не суетись, я знаю.

Что именно он знает, так и осталось невыясненным, так как начались сами переговоры.

Сначала Гальдерих толкнул речугу, в которой выражал радость оттого, что эти переговоры вообще состоялись, и выразил надежду на то, что делегаты сумеют прийти к соглашениям, устраивающим обе стороны. Потом высказался Артем Сергеевич. Он почти повторил слова генерала, но, по-моему, более красиво. Дальше стороны начали потихоньку прощупывать позиции друг друга. Фрицы осторожно интересовались суммами репараций и по каким критериям мы будем составлять списки военных преступников. Грозит ли Германии полная советизация или, может, все обойдется малой кровью. Что будет с частной собственностью? И насколько широко в бывшем Третьем рейхе будет актуальна идея «экспроприации экспроприаторов»?

Санин отвечал уверенно, вежливо улыбаясь, но все возражения немчуры давил с мощью асфальтового катка. Фрицы только пищали, как лягушки под бегемотом, но против логики и реалий сильно возражать не могли. Они были людьми трезвомыслящими и словам Геббельса о том, что нога вражеского солдата не ступит на территорию Германии, уже не верили. Хотя бы потому, что эти ноги, обутые в хорошие сапоги (Сталин постарался приодеть армию, чтобы не ударить в грязь лицом перед Европой), уже вовсю топали по землям, находящимся за границей СССР. А терроргруппы Прибалтийских и Белорусских фронтов даже начали шалить на территории Восточной Пруссии. Гитлера, говорят, после их первых диверсий в тех местах чуть удар не хватил, и, показывая генералитету свое недовольство, он сожрал половину ковра в рейхсканцелярии. Так что хоть капитуляция и планировалась на определенных условиях, но вот рамки этих условий были очень узкими. Совершенно ни у кого не оставалось сомнений, что Германию мы дожмем, причем до осени следующего года. Вопрос в основном стоял только о сохранении жизней тех людей, которым еще предстоит погибнуть. Я не знаю, сколько наших ребят полегло в последний год войны в моем времени – один, два миллиона, но сегодняшними переговорами необходимо было свести цифру потерь до минимума.

Особенно обидно, что уже все было ясно, но вот фрицы сопротивлялись с яростью загнанной в угол крысы. Под Кенигсбергом, это я из мемуаров знаю, отстреливались уже стоя по пояс в воде, но не сдавались. И дрались уже вовсе не за Гитлера, а за свои семьи. После того, что они натворили у нас, немцы были твердо уверены, что русские всю Германию в блин раскатают и превратят в безжизненную пустыню. Только вот менталитет славянский при этом не учитывали… Ну не воюем мы с побежденным противником, нет у нас этого в крови. Даже у человека, потерявшего всю семью из-за войны, рука не поднимется зарезать безоружную немку или пристрелить ребенка. Это он сейчас, себя яростью накачивая, может представлять, что сделает со всеми гитлеровскими выкормышами. Но когда до дела дойдет, когда перед ним будет стоять какая-нибудь тетка с ребятишками, то он максимум плюнет и уйдет. А еще вернее, поделится с ней продуктами из тощего солдатского сидора.

Поэтому, когда прозвучал вопрос о возможных массовых репрессиях населения Германии, Санин спокойно ответил, что никакого геноцида немцев со стороны СССР не будет. А когда немцы захотели гарантий, ответил:

– Наши танки возле Рейхстага могут являться самой надежной гарантией. Но когда они там встанут, капитуляция будет только безоговорочной! А в том, что советские войска войдут в Берлин, ни у кого уже сомнений нет. Вы прекрасно осведомлены, как складывается ситуация на фронтах. Но сейчас у нас еще есть шанс спасти миллионы жизней с обеих сторон. Именно поэтому наше правительство приняло решение к ведению переговоров. И еще хочу напомнить, что СССР, заключив договор, всегда соблюдало его дух и букву. В отличие от некоторых мировых держав, моя страна никогда не отступала от принятых на себя обязательств.

Как он фрицев мордой ткнул! Это Артем Сергеевич им про договор Молотова-Риббентропа напомнил, который фюрер похерил в одностороннем порядке. Немцы только закряхтели, но возразить было совершенно нечего. Чтобы несколько сгладить возникшую паузу, Гальдерих предложил сделать перерыв и слегка закусить. С нашей стороны возражений не последовало, и в зал занесли подносы с напитками и бутербродами. Но я к бутерам не пошел, а поймав фон Брауна под локоток, отвел его к камину. Глядя на вежливо улыбающуюся физиономию Гельмута, не менее вежливо спросил:

– Ответь-ка мне, любезный друг, на один вопрос…

Подполковник кивнул, и я, резко сменив тон, продолжил:

– Какого черта ты меня вытащил на эти переговоры? Или ты думаешь, мне очень интересно, как именно бывший Третий рейх собирается лечь под победителя? Так я знал, что это случится еще задолго до начала войны. И тебе, кстати, про это сказал. Но так как детали капитуляции сейчас обсуждают компетентные люди, то возникает тот самый вопрос – для чего Я тебе понадобился? Учти, в политику «Колдун» старается не лезть, и не надо его на это толкать. Я ведь могу рассердиться, и тогда события выйдут из-под контроля, а от Германии не останется ничего, кроме нескольких строк в учебниках истории… Ну, зачем хотел встречи?