Все зависит от нас - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Конюшевский cтр.№ 39

Я выдохся и, махнув рукой, замолк. Терзало смутное ощущение, что понесло меня куда-то не туда. На хрена, спрашивается, было про всех этих партийцев говорить и коммунистов обвинять? Можно ведь и по-другому сказать – помягче. А то сейчас взъярится Учитель Народов – я ведь и его попутно приплел, и писец.

Но, правда, думал про все это без особой боязни. Вовсе не из-за того, что особо смелый или сильно глупый, просто неожиданно навалилась какая-то тупая усталость. Думал-то, меня встретят, как обычно, с распростертыми объятиями, но разговор сразу пошел не туда, вот меня и нахлобучило. Да и курить хотелось страшно. Решив, что терять особо уже нечего, набрался наглости и попросил на это разрешения. Сталин только кивнул и, очередной раз пройдя по кабинету, вызвал Поскребышева. Бессменный секретарь через секунду появился в дверях, ожидая указаний.

– Там, в приемной, сидит товарищ Колычев. Извинитесь и скажите ему, что он может быть свободным. Я встречусь с ним завтра в десять утра. А вы прикажите принести нам чаю.

Уже обращаясь ко мне, поинтересовался:

– Может, товарищ Лисов, хочет чего-нибудь покрепче?

Мне бы сейчас, конечно, грамм сто не помешало, но, памятуя тот стакан, с которого все и началось, твердо отказался.

– Тогда чаю и что-нибудь к нему. Да, и отмените все встречи на сегодня…

Поскребышев, кивнув, испарился, а Верховный, дождавшись, когда принесут чай и печенье к нему, пригласил меня за стоящий в углу столик.

– Угощайтесь, Илья Ивано… Илья Николаевич, так ведь правильней будет?

– Так точно, товарищ Сталин!

– Вы угощайтесь, печенье у нас очень вкусное.

Потом он, помешивая сахар, несколько раз звякнул ложечкой о стакан и задумчиво, вроде даже не ко мне обращаясь, протянул:

– Значит, в том, что произойдет через полвека, потомки обвиняют меня и партию? Очень интересно… А вы лично как думаете?

Я, поняв, что наконец пошел серьезный разговор, без наездов и запугиваний, отложил печенюшку и ответил:

– Партию – однозначно правильно обвиняют. Деградировала она напрочь. И в лучшие времена не блистала – насмотрелся я на теперешних замполитов и партийных руководителей, а потом так и вообще… Насчет вас тоже был уверен, пока не узнал получше. Но теперь – сильно сомневаюсь. Слишком вы неоднозначная личность. Никогда ничего не делаете просто так. Единственно… Один вопрос можно? – Дождавшись кивка, продолжил: – Зачем вы опять начали «охоту на ведьм»? Неужели мало в тридцатых годах народа посадили? Вы же сами признали, что были не правы, и в сорок первом да сорок втором годах почти всех выпустили. А сейчас что, по новой начинается?

Сталин помолчал, вытащил из коробки папиросу и, закурив, посмотрел на меня усталым взглядом:

– Я знаю, что такое слухи. Но в данном случае они не соответствуют действительности. По пятьдесят восьмой статье за последние полгода было арестовано сорок два человека. И поверьте – они были арестованы за дело. Больше по политическим статьям людей не проходило. В основном сейчас арестовывают за саботаж. Это, конечно, серьезное обвинение, но если человек чего-то пообещал, то должен это сделать. А то есть некоторые – пыль в глаза пускают и думают, что мы забываем все… Если ты пообещал наладить выпуск продукции к сентябрю, то должен отвечать за свои слова и не надеяться на авось. Но если в сентябре нет изделия, то статья за саботаж для такого человека будет в самый раз. Зато другие будут давать реальные сроки и не станут вводить нас в заблуждение. А ведь именно с пустых обещаний и начинается деградация. Количество таких людей в ваши времена, наверное, превысило критическую отметку, вот вы и потеряли страну.

Я только затылок почесал на эту речь. М-да… И возразить особо нечего. Ведь пустобрех на пустобрехе сидел и брехуном погонял. Да и после развала Союза все осталось так же. Одни слова и никаких действий. Хотя, помимо этого, очень много других факторов было, из-за которых мы и впали в «дикий» капитализм. Так Верховному и ответил. Он на это поднял палец и, улыбаясь, выдал:

– Вот и расскажите нам об этих факторах. Я понимаю, вы далеко не все знаете, но как достаточно грамотный человек вы ведь делали свои выводы? Вообще расскажите о своей жизни поподробней. Начните с самого начала.

Это как с самого начала? Я даже подвис. Как там Высоцкий говорил – час зачатья я помню неточно… Но он хоть помнил, а я и не знал. Правда, чего именно добивается от меня Сталин, понял и поэтому начал именно сначала:

– Я, Лисов Илья Николаевич родился в ьысяча девятьсот семьдесят четвертом году в семье профессионального военного. Страной после смещения Хрущева тогда правил Леонид Ильич Брежнев…

С Верховным общались до поздней ночи. Он интересовался всем. Да оно и понятно. Только вот интерес был своеобразным. И удивлялся председатель ГКО вовсе не в тех местах, на которые я рассчитывал. Например, на рассказ о том, что Гагарин первым полетел в космос, Виссарионыч только кивнул, но очень сильно поразился тому, что сыновья наших шишек не служат в армии. В отличие от моего времени, его дети, кроме Светланы, все погибли на фронте. Яков в августе сорок первого при отражении танкового прорыва, а Василий полгода назад. Был сбит, прикрывая наши «пешки».

Так что удивление Верховного было понятно. Когда он заострил внимание на этом моменте, я и сам понял, что если человек, занимающий руководящий пост, не желает, чтобы именно его сын выполнял свой долг перед Родиной, то этот человек, по умолчанию, плевать на нее хотел, какими бы словами при этом он ни прикрывался. Действительно, служи сыночки всех наших боссов в войсках, причем не в Арбатском округе, а куда пошлют, то и кормежка в армии была бы от пуза, и своеобычный армейский бардак уменьшился бы до невозможности. Ведь в любой момент грозный папа после письма сына смог бы надеть на кукан генерала, который силами бойцов решил построить себе дачу или который допускает, что прапора солдат обворовывают. Да и с дедовщиной бы покончили в два месяца. Но они своих детишек берегут и дальше ночного клуба не отпускают. А это значит что? Значит в критический момент ни папик, ни его дети, ни его семья не собираются оставаться в этой стране и сбегут, как только прижмет.

Еще Сталин не удивился тому, что один из новоназначенных руководителей госбезопасности, повизгивая от восторга, в знак «доброй воли» сдал американцам систему слежения в их посольстве. «Дядя Джо» только рукой махнул, сказав, что с этим человеком все и так понятно. Совершенно его не удивили и окружные армейские склады, полностью оставленные в Чечне. Отношение к ветеранам послевоенных локальных конфликтов заставило только ругнуться по-грузински, но не потрясло. Дефолт тоже не вызвал никаких особых эмоций. Упоминание про китайский капитализм под руководством компартии оставило равнодушным. Зато очень удивило хранение стабилизационного фонда в американских ценных бумагах. В общем, как ни странно, Виссарионыч удивлялся именно тому, что для нас казалось совершенно естественным.

А потом Сталин задал вопрос, которого я совершенно не ожидал: