— Кто твой король?
— Я ни разу его не видел. Но ты увидишь. Но прежде чем
встретиться с ним, сначала ты должен встретиться с Незнакомцем-вне-Времени. —
Человек в черном беззлобно улыбнулся. — Ты должен будешь убить его, стрелок.
Но, по-моему, ты хотел спросить о другом.
— Но если ты никогда не видел своего короля и хозяина,
откуда же ты его знаешь?
— Он приходит ко мне в снах. В первый раз он пришел очень
давно, когда я был подростком и жил в бедности и безызвестности в одной стране,
далеко-далеко отсюда. Это было давно. И вот тогда, много столетий назад, он
связал меня моим долгом и обещал мне мою награду, и я служил ему все эти годы,
хотя мое главное дело мне было поручено только недавно. Мой долг, мое главное
дело — это ты, стрелок. — Человек в черном усмехнулся. — Видишь, кое-кто
принимает тебя всерьез.
— У этого Незнакомца есть имя?
— О, имя есть.
— И как его имя?
— Имя ему — легион, — тихо вымолвил человек в черном, и во
тьме на востоке, где высились горы, грохот обвала подкрепил значимость его
слов. Где-то вскрикнула пума, почти как женщина. Стрелка проняла дрожь. Даже
человек в черном невольно вздрогнул. — И все же, мне кажется, ты не об этом
хотел спросить. Не в твоем это духе: заглядывать так далеко вперед.
Стрелок знал, о чем он хотел спросить. Вопрос мучил его всю
ночь, всю эту долгую ночь и долгие годы до этого. Он вертелся на кончике языка,
но стрелок все же не задал его… еще не время.
— Этот Незнакомец, он тоже ставленник Башни? Как ты?
— Мне до него далеко. Он меркнет. Он проступает. Он во всех
временах. Но есть кто-то превыше него.
— Кто?
— Ни о чем больше не спрашивай! — выкрикнул человек в
черном. Его голос вдруг сделался жестким, но потом дрогнул на ноте мольбы. — Я
не знаю! И не хочу знать! Говорить про дела, творящиеся в крайнем мире, — все
равно что накликать погибель своей души.
— А над этим Незнакомцем-вне-Времени — уже Башня и все, что
она в себе заключает?
— Да, — прошептал человек в черном. — Но ты все же хочешь
спросить о другом.
Воистину так.
— Ну хорошо, — проговорил стрелок, а потом задал старый, как
мир, вопрос:
— Я сделаю так, как задумал? Я дойду до конца?
— Если я отвечу на этот вопрос, ты меня убьешь.
— Я тебя все равно убью. Тебя надо убить. — Рука стрелка
сама потянулась к кобуре.
— Так тебе не отомкнуть дверей, так ты закроешь их навсегда,
стрелок.
— Куда мне идти?
— Иди на запад. До самого моря. Там, где кончается мир, там
ты должен начать свой путь. Был один человек, он дал тебе совет. Человек,
которого ты победил в поединке, когда-то, давным-давно…
— Да, Корт, — нетерпеливо прервал его стрелок.
— Так вот, он тебе посоветовал обождать. Это был никудышный
совет. Потому что уже тогда мои планы против твоего отца начали воплощаться. Он
отослал тебя с поручением, а когда ты вернулся…
— Не хочу это слушать, — сказал стрелок, и у него в голове
вновь зазвучала та песня, которую пела ему мама: чик-чирик, не бойся кошек, дам
тебе я хлебных крошек.
— Тогда послушай другое: когда ты вернулся, Мартен уехал на
запад, чтобы присоединиться к мятежникам. Так все говорили, и ты в это верил.
Но Мартен и одна старая ведьма подстроили тебе ловушку, и ты в эту ловушку
попался. Хороший мальчик! И хотя Мартена там уже не было, там был один человек,
который тебе его напоминал, помнишь? Такой, в монашеском одеянии… и с обритой
головой, как у кающегося грешника…
— Уолтер, — прошептал стрелок. И хотя он уже сам пришел к
этому выводу, неприкрытая правда его потрясла. — Ты. То есть Мартен никуда не
уезжал.
Человек в черном хихикнул.
— К вашим услугам.
— Сейчас я буду тебя убивать.
— Ну нет, так нечестно. Тем более что все это было
давным-давно. А теперь пришло время для разговора на равных. Время делиться
секретами.
— Ты никуда не уезжал, — повторил ошеломленный стрелок. — Ты
просто переменился.
— Ты садись, — предложил человек в черном. — Я расскажу тебе
много историй. Столько, сколько ты сможешь выслушать. Твои истории, я думаю,
будут намного длиннее.
— Я никогда никому не рассказываю о себе, — пробормотал
стрелок.
— Но этой ночью расскажешь. Ты должен. Чтобы нам разобраться,
суметь понять…
— Что понять? Мою цель? Ты ее и так знаешь. Башня — вот моя
цель. Я поклялся ее найти.
— Не цель, стрелок. А твой разум. Твой заторможенный, но
упорный и цепкий разум. Другого такого, как у тебя, не было, наверное, за всю
историю этого мира. Может быть, даже за всю историю мироздания. Пришло время
для откровенного разговора. Время историй.
— Ну, тогда говори.
Человек в черном тряхнул широким рукавом. Оттуда выпал
какой-то предмет, обернутый фольгой, в изломах которой многократно отразилось
мерцание тлеющих угольков.
— Табак, стрелок. Будешь курить?
Стрелок смог еще устоять перед кроликом, но перед таким предложением
— нет. Он взял сверток и нетерпеливо его раскрыл. Замечательный измельченный
табак и зеленые, на удивление влажные листья — чтобы его заворачивать. Такого
хорошего табака стрелок не видел уже лет десять.
Он свернул две папиросы и откусил у них кончики, чтобы лучше
чувствовался аромат табака. Одну папироску он предложил человеку в черном. Тот
не отказался. Каждый вытащил из костра по тлеющей головне.
Стрелок прикурил и глубоко затянулся ароматным дымом. Он
даже закрыл глаза, чтобы сосредоточиться на ощущениях, и выдохнул медленно, с
наслаждением.
— Ну как, хорошо? — спросил человек в черном.
— Замечательно.
— Что ж, наслаждайся. Может статься, тебе еще очень нескоро
представится случай опять закурить.
Стрелок и бровью не повел.
— Вот и славно, — продолжал человек в черном, — тогда
начнем. Ты должен понять одну вещь: Башня была всегда, и всегда находились
такие мальчишки, которые знали о ней и страстно желали ее, больше чем власти,
богатства и женщин… мальчишки, которые уходили на поиски тех дверей, что
приведут к Башне…
8
И был разговор, разговор длиной в самую долгую ночь, и бог
знает сколько еще (и сколько из этого было правдой), но потом стрелок сумел
вспомнить очень немногое из того разговора… и ему, с его на редкость практическим
складом ума, многое показалось бессмысленным или же чем-то таким, чему не
стоило придавать значения. Человек в черном снова сказал ему, что он должен
добраться до моря — всего-то миль двадцать на запад по легкой дороге, — и там
ему будет дарована сила призыва. Сила для извлечения.