– Да! – воскликнул Джейк. – Да, точно! Именно!
– Я боялась, Чарли вместо тетиной свадьбы увезет нас к себе,
где уж он там жил, и никогда больше не отпустит домой.
– Домой возврата нет, – пробормотал Эдди и нервно пригладил
вихры.
– Все время, что мы ехали в том поезде, я не желала
выпускать книжку из рук. Ни на минуту. Даже, помню, думала: "пусть только
попробует нас утащить, буду вырывать страницы, пока не перестанет!" Но,
конечно, мы прибыли точно по назначению и вовремя. Папа даже сводил меня
поглядеть локомотив. Это оказался тепловоз, не паровоз, и я, помню,
обрадовалась. Потом, после свадьбы, тот человек, Морт, скинул на меня кирпич. Я
долго пролежала в коме. И больше "Чарли Чух-Чуха" не видела. До этой
минуты. – Сюзанна помедлила и прибавила: – Насколько я понимаю, это может быть
мой экземпляр… или Эддин.
– Да запросто, – отозвался Эдди. Лицо его было бледным и
серьезным… и вдруг он ухмыльнулся, точно мальчишка-подросток. – "Погляди
на ЧЕРЕПАХУ – что за прелесть, я молчу! Все-все-все на белом свете служит
сраному Лучу".
Роланд поглядел на запад.
– Солнце садится. Читай, покуда не стемнело, Джейк.
Джейк обратился к первой странице, продемонстрировал друзьям
рисунок – Машинист Боб в будке Чарли – и начал: "Боб Брукс водил поезда
Межземельской железнодорожной компании на линии Сент-Луис – Топека…"
Глава 24
– …И до ребятишек то и дело доносится тихий хрипловатый
голос Чарли, который мурлычет свою старую песенку, – закончил Джейк. Он показал
всем последнюю картинку – счастливые, радостные дети, которые на самом деле,
возможно, вопили от ужаса, – и закрыл книгу. Солнце село; небо было лиловым.
– М-да, нельзя сказать, что это в точностипро нас, – вынес
приговор Эдди, – больше смахивает на отражение в кривом зеркале, но все ж таки
совпадений хватает, чтоб менямандраж брал. Межземелье – территория Чарли.
Только здесь он никакой не Чарли. Здесь он Блейн Моно.
Роланд смотрел на Джейка.
– Как по-твоему, – спросил он вдруг, – может, надо обойти
город стороной? И держаться подальше от этого поезда?
Джейк обдумал вопрос, глядя куда-то себе под ноги и
рассеянно перебирая густой шелковистый мех Чика.
– Хорошо бы, – сказал он наконец, – но, наверное, нельзя,
если я правильно понял насчет ка.
Роланд кивнул.
– Коль скоро это ка,и речи нет о том, что нам должно и чего
не должно делать; вздумав пойти кружным путем, мы неминуемо столкнемся с
обстоятельствами, которые принудят нас вернуться. При подобных оказиях лучше не
мешкая уступать неизбежному. А ты что скажешь, Эдди?
Эдди думал не менее долго и тщательно, чем Джейк. Ему не
хотелось иметь никакого дела с говорящим поездом, который сам бегает по
рельсам; как его ни называй, Чарли Чух-Чух или Блейн Моно, все рассказанное и
прочитанное им Джейком позволяло предположить, что это – пренеприятнейшее
создание. Но им предстояло покрыть огромное расстояние, а где-то в конце пути
находилась цель их поиска. Тут Эдди с изумлением обнаружил, что точно знает,
какого он мнения и чего хочет. Молодой человек вскинул голову и, едва ли не
впервые с тех пор, как явился в этот мир, решительно взглянул светло-карими
глазами в блекло-голубые глаза Роланда.
– Я хочу постоять на том розовом поле. Увидеть Башню. Не
знаю, что будет потом. Надо думать, "скорбящих просят цветов не
возлагать", притом для всех нас. Но мне плевать. Я хочу туда. Мне плевать,
даже если Блейн – дьявол и поезд идет к Башне через преисподнюю. Я – за то,
чтобы идти в город.
Роланд кивнул и повернулся к Сюзанне.
– Мне Темная Башня никогда не снилась, – сказала та, – и я
не могу решить вопрос на таком уровне – полагаю, вы назвали бы его уровнем
желания. Но я поверила в ка,и не такая уж я непроходимая дура, чтобы не
почувствовать, когда мне начинают долбить по макушке, приговаривая: "вот
туда, туда, дуреха". А ты, Роланд? Что думаешь ты?
– Что разговоров для одного дня предостаточно и пора
оставить их до завтра.
– А "Угадай-дай-дай"? – спросил Джейк. – Хочешь
взглянуть?
– Успеется, – сказал Роланд. – Давайте-ка спать.
Глава 25
Но стрелок долго лежал без сна. Когда вновь ритмично и мерно
забили барабаны, он поднялся, ушел обратно к дороге и стоял, глядя на мост и на
город. До мозга костей, до кончиков пальцев дипломат, которого угадала в нем
Сюзанна, он, едва услыхав про поезд, почти в ту же минуту понял – это следующий
шаг на пути, назначенном им судьбой… но чутье подсказывало ему: заявлять об
этом во всеуслышание неразумно. В особенности ненавидел ощущение, что его подталкивают
и направляют, Эдди; стоило молодому человеку почувствовать нечто подобное – и
он попросту пригибал голову, крепко упирался обеими ногами в землю, глупо
отшучивался и артачился как мул. Сейчас их с Роландом желания совпадали, но
Эдди все еще был способен сказать "брито", если Роланд говорил
"стрижено", и "стрижено", если Роланд говорил
"брито". Надежнее было не дергать уздечку и вернее – спрашивать
совета, а не командовать.
Стрелок повернулся, собираясь тронуться в обратный путь… и
схватился за револьвер – у края дороги маячила темная тень; кто-то стоял там и
смотрел на него. В последний миг Роланд удержался и не выстрелил.
– Мне стало интересно, сможешь ли ты спать после этих
художественных чтений, – сказал Эдди. – Догадываюсь, что ответ отрицательный.
– Я совсем не слышал тебя, Эдди. Ученье идет тебе впрок…
однако на сей раз ты за свои старания чуть не получил пулю в живот.
– Не слышал, потому что не до того. – Эдди подошел и стал
рядом, и даже при слабом свете звезд Роланд увидел, что ни на секунду не ввел
юношу в заблуждение. Его уважение к Эдди продолжало расти. Эдди напоминал ему
Катберта, но во многих отношениях Катберта он уже превзошел.
"Этому пальца в рот не клади, – подумал Роланд, –
откусит. А случись мне подвести парня или же сделать что-нибудь, в чем он
заподозрит лукавство и обман, он, верно, попытается убить меня".
– О чем же думаешь ты,Эдди?
– О тебе. О нас. Я хочу тебе кое-что объяснить. Раньше я,
кажется, считал, что ты это давно уже понял. Сегодня вечером у меня появились
некоторые сомнения.
– Что ж, объясни, коли так. – Стрелок опять подумал:
"До чего он похож на Катберта!"
– Мы с тобой, потому что так надо, – это твое треклятое
ка.Но мы с тобой еще и потому, что самитого хотим. Это чистая правда – и что
касается меня, и что касается Сюзанны, и – ручаюсь – что касается Джейка. Мозги
у тебя, мой старинный одноКЕФник, дай Бог всякому, но сдается мне, ты прячешь
их в бункере, не иначе, потому как иногда пробиться к тебе бывает тяжко до
озверения. Я хочу увидеть ее, Роланд. Сечешь, что я сказал? Я ХОЧУ УВИДЕТЬ
БАШНЮ. – Эдди всмотрелся в лицо Роланда, не увидел того, что надеялся увидеть,
и досадливо воздел руки. – Я, в общем-то, вот о чем: отпусти ты мои уши.