– Тебе лучше, Эндрю? Лучше, правда?
– Да! Да!
– Если хочешь поблагодарить меня – а я уверен, ты хочешь, –
нужно сказать то, что обыкновенно говорил один мой старый знакомец. В конце
концов он предал меня, но все же довольно долго он был мне хорошим другом, и в
моем сердце по сей день есть для него уголок. Скажи "жизнь за тебя",
Эндрю. Можешь ты это сказать?
Эндрю мог – и сказал; собственно, он повторял эти слова и,
казалось, не мог остановиться. "Жизнь за тебя! Жизнь за тебя! Жизнь…"
Фэннин вновь притронулся к его щеке, и голову Эндрю Квика
пронзила страшная, невыносимо острая боль. Он испустил пронзительный крик.
– Прошу прощения, но времени мало, а тебя, что называется,
заело. Эндрю, позволь задать тебе прямой вопрос: ты был бы рад прикончить
стрелявшего в тебя позорника? А его дружков и удальца, что притащил мальчишку
сюда, – особенно его? А шавку, лишившую тебя глаза, Эндрю? Хотелось бы тебе
этого?
– Да! – выдохнул бывший Тик-Так. Его окровавленные руки
сжались в кулаки. – Да!
– Вот и славно. – Незнакомец помог Квику подняться. – Им
придетсяумереть, ибо они встревают в дела, которые их вовсе не касаются. Я
рассчитывал, что с ними расправится Блейн, однако дело зашло слишком далеко,
чтобы полагаться на что бы то ни было… в конце-то концов, кто мог подумать, что
им удастся забраться такдалеко?
– Не знаю, – отозвался Квик. Сказать правду, он совершенно
не понимал, о чем говорит незнакомец, да и не хотел понимать. Восторженное
волнение восхитительным наркотиком туманило его сознание, и после пережитой
боли, когда голова казалась ему яблочным прессом, ему было этого довольно.
Более чем.
Ричард Фэннин презрительно скривил губы:
– Медведь и кость… ключ и роза… закат и восход… время не
ждет! Довольно!Довольно, говорю я! Они не должны подобраться к Темной Башне
ближе, чем сейчас!
Квик, шатаясь, попятился – Фэннин с быстротой молнии
выбросил вперед руки. Одна разорвала цепочку, на которой висели заключенные в
стекло крошечные часы с маятником, другая содрала с его предплечья
"Сейко" Джейка Чэмберса.
– Я возьму это, ладно? – Фэннин-Чернокнижник пленительно
улыбнулся, укрыв жуткие зубы за скромно сжатыми губами. – Или ты против?
– Нет, – отозвался Квик, уступая последние символы своей
долгой власти без колебаний – и, по сути, не сознавая, что делает. – Изволь.
– Спасибо, Эндрю, – тихо промолвил зловещий гость. – А
теперь живей: приблизительно через пять минут я ожидаю резких изменений в
окружающей атмосфере. Мы должны добраться до ближайшего чулана с противогазами
раньше, чем это произойдет, – а ждать, вероятно, осталось очень недолго. Сам я
прекрасно мог бы пережить упомянутые перемены, но боюсь, как бы у тебя не
возникли некоторые трудности.
– Не понимаю, о чем ты, – сказал Эндрю Квик. В голове у него
вновь запульсировала боль, мысли путались.
– И не нужно, – спокойно ответил незнакомец. – Идем, Эндрю,
– думаю, нам следует поторопиться. На редкость хлопотливый выдался денек,
верно? Если повезет, Блейн зажарит их прямо на перроне, где они, вне всяких
сомнений, стоят до сих пор, – с годами у бедняги появились большие странности.
Тем не менее я считаю, что нам следует поторопиться.
Он обнял Квика за плечи и, посмеиваясь, увел его в дверь,
которой всего несколькими минутами раньше воспользовались Роланд с Джейком.
Часть шестая. Загадка и бесплодные земли
Глава 1
– Ну хорошо, – сказал Роланд. – Скажите мне его загадку.
– А как же те люди? – спросил Эдди, ткнув пальцем в сторону
города за огромной колонной залой Колыбели. – Чем мы можем им помочь?
– Ничем, – ответил Роланд, – но помочь себемы еще в силах.
Так что это была за загадка?
Эдди посмотрел на обтекаемый силуэт монорельса.
– Он сказал, чтоб раскочегарить его, нам надо залить насос.
Только он заливается задом наперед. Тебе это о чем-нибудь говорит?
Роланд тщательно обдумал вопрос, покачал головой и посмотрел
на Джейка.
– Есть какие-нибудь соображения, Джейк?
Тот помотал головой.
– Даже не представляю,что такое насос.
– Вероятно, загадка – это не самое трудное, – сказал Роланд.
– Блейн кажется нам живым, поскольку разговаривает, как живое существо, однако
он все равно остается машиной – хитроумной, но машиной. Свои двигатели он
запустил сам, а вот чтобы открыть ворота и его двери, должно быть, нужен шифр
или код.
– Нам лучше поторопиться, – нервно заметил Джейк. – С тех
пор, как он говорил с нами в последний раз, прошло наверняка никак не меньше
двух-трех минут. А то и больше.
– Ладно тебе высчитывать, – хмуро сказал Эдди. – Здесь время
чокнутое.
– И все-таки…
– Да, да. – Эдди покосился на Сюзанну, восседавшую верхом на
бедре стрелка, но та отрешенно смотрела на числовой ромб. Молодой человек снова
перевел взгляд на Роланда. – Насчет шифра ты наверняка попал в точку – небось,
потому тут и натыкана такая прорва кнопок с цифирью. – Он повысил голос: – Так,
Блейн? Хоть это мы угадали правильно?
Молчание. Только убыстряющийся рокот двигателей моно.
– Роланд, – вдруг окликнула Сюзанна, – тебе придется мне
помочь.
Выражение мечтательной отрешенности сменилось иным, в
котором соединились ужас, смятение и решимость. Никогда еще молодая женщина не
казалась Роланду столь прекрасной… или столь одинокой. Когда они, стоя у края
поляны, смотрели, как Медведь силится стащить Эдди с дерева, Сюзанна сидела у
Роланда на плечах и стрелок не видел, какое у нее сделалось лицо, когда он
сказал, что стрелять должна она. Теперь, глядя на молодую женщину, он понял,
что это было за выражение. Ка– колесо, его единственное назначение – вращаться,
и в итоге оно неизменно приходит туда, откуда начинало. Так бывало всегда и так
было сейчас; Сюзанна вновь повстречалась на узкой дорожке с медведем, и ее лицо
говорило, что это для нее не секрет.
– Что? – спросил он. – В чем дело, Сюзанна?
– Я знаю ответ, но не могу его ухватить. Застрял в памяти,
как рыбья кость в горле. Мне нужно, чтобы ты помог мне вспомнить отца – не
лицо, а голос. Его слова.
Джейк украдкой поглядел на свое запястье, и в памяти
мальчика неожиданно вновь всплыли зеленые, как у кота, глаза Тик-Така: вместо
часов там было белое пятно, резко выделявшееся на темном загаре. Сколько еще
времени у них остается? В лучшем случае минут семь, никак не больше. Джейк
поднял взгляд и увидел, что Роланд перекатывает по костяшкам левой руки патрон.
Мальчик почувствовал, как сразу потяжелели его веки, и быстро отвел глаза.