Любовь и замки. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Жюльетта Бенцони cтр.№ 76

— Если бы вы хотели, — сказал он однажды после ухода мадам Монтеспан, — вы могли бы не бояться никого в этом мире.

— Но я должна еще бояться Бога, сир, угрызений моей собственной совести, и королевы, которая так добра ко мне.

Это было верно, во всяком случае, в отношении Марии-Терезы, избыток же добродетели был подкреплен тонким расчетом. Понадобились годы, работа ядов и смерть королевы, чтобы король смог уложить упрямицу в свою постель. По крайней мере, «официально», ибо тайком это, конечно, могло произойти и раньше.

Чтобы устроить мадам Ментенон при дворе, а заодно и детей, которых она воспитывала, ее сделали фрейлиной дофина; отныне она чувствовала себя необходимой. Король не мог более обходиться без нее, без ее присутствия. Мало-помалу это вылилось в тайный брак, который был объявлен, несмотря на противодействие министров. Дошло до того, что Лувуа бросился в ноги королю, умоляя его «не бесчестить себя». Ему удалось одно: нажить себе смертельного врага в лице мадам Ментенон. Ибо жребий был уже брошен: январской ночью 1686 года, в Версале, архиепископ Парижский Арле де Шамваллон объединил перед лицом Бога и четырех свидетелей короля Франции и Наварры с бывшей воспитательницей его незаконнорожденных детей: с той, которую отныне прозвали «Мадам де Мэнтенан» [4] .

Однажды поселившись в Версале, она больше не вернулась в Ментенон. Не было и речи о том, чтобы удалиться от короля, разве только отправившись в Сен-Сир, дом для воспитания благородных девиц, который она основала, где и умерла.

Ее племянница, Фрасуаза д'Обиньи, с почти королевскими почестями выданная замуж за герцога Ноай, наследовала замок и земли, которые с той поры стали собственностью семейства Ноай, несмотря на ужасный удар, нанесенный этому семейству Революцией, когда почти все они поднялись на эшафот. К счастью, один человек выжил…

Между женским «да»и «нет»и иголка не пройдет.

Сервантес

Его и замком-то нельзя назвать с уверенностью. Скорее, это просто небольшая усадьба, домик на природе, какие во множестве воздвигаются щедрыми фермерами, финансистами и князьями. Дом золотисто-медового цвета утопает в прекрасном душистом саду, какие встречаются, пожалуй, только в Провансе.

Неизвестно, когда он был построен, хотя скорее всего — во второй половине XVII века. Неизвестно и кто его построил. Первое из дошедших до нас имен владельцев — имя Габриеля Минара. Ничего общего он не имел с известным живописцем! Этот Минар был художником особого рода, а именно ординарным кондитером монсеньора герцога Виллара, губернатора Прованса «. Кондитер был, видимо, талантлив, ибо у его сына с именем Совер [5] нашлись средства превратить некогда простой, хоть и очень милый деревенский дом в драгоценное жилище, которым до сих пор еще можно любоваться, путешествуя около границ Эксан-Прованса. Совер Минар провел каналы для воды, увеличил парк и был инициатором крупных преобразований, в которых, видимо, принял участие великий архитектор Клод Никола Педу.

Увы, строительство оказалось слишком дорогим, и Совер разорился. Он был вынужден продать дом некоему господину с заурядным именем Сегон [6] , который однако оказался смелым человеком, ибо в 1790 году он приютил в своем доме контрреволюционера Паскали. Этот последний покинул Минард, отправившись на эшафот.

В 1804 году Минард купил Жан Батист Рэ, главный комиссар императорских войск, и он послужил прибежищем любовных похождений Паолины Бонапарт, принцессы Боргезе, и Огюста Форбена. А также местом, где случилась одна из редчайших вспышек гнева ловко обманутого мужа, супруга Паолины принца Камилло Боргезе.

Приключение началось летом 1807 года. Принцесса Паолина, красивейшая женщина своего времени, провела тяжелую зиму в Риме, во дворце своего супруга, в течение которой грипп и не менее губительная скука сменялись у ее изголовья. Когда вернулись солнечные дни, она сперва решила вернуться во Францию, а потом посетить модные в то время воды Пломбьера. Там она поселилась с мадам де Барраль, своей любимой фрейлиной.

Однажды после полудня, когда обе дамы прогуливались в парке неподалеку от бассейнов с целебными водами, к ним приблизился красивый и элегантный молодой человек лет около тридцати и с изысканной вежливостью попросил позволения приветствовать ее императорское высочество, уточнив, что уже имел честь быть представленным предыдущей зимой. Его имя Огюст де Форбен и он принадлежит к старому дворянству Прованса, он кавалер Мальтийского ордена, но к тому же еще поэт, живописец, романист, архитектор. Он обладал такими прекрасными манерами, что Паолина спросила себя, как это она могла не заметить этого молодого человека при своем дворе в течение отвратительной римской зимы.

Причина такого странного ослепления проста: тогда ее глаза были устремлены на деверя, князя Альдобрандини. Форбен произвел такое впечатление на ее высочество, что она решила немедленно сделать его своим камергером. И так как мадам де Барраль была немало удивлена и заметила вслух, что Паолина недостаточно хорошо его знает, та ответила со свойственной только ей логикой:

— Он поэт, и потом я ни у кого не видела таких стройных ног!

Мадам де Барраль не настаивала. Он прошел почти что публичное посвящение в Париже, где и узнал, что камергеры принцессы Боргезе имеют две обязанности: они или дежурят у комнаты принцессы или же остаются в опочивальне… Приглашенный на следующий день для представления его высочеству, Форбен застал в зале лишь двух-трех человек, окружавших Паолину; Паолину, тепло укутанную в широкую муслиновую тунику, которая ничуть не скрывала ее прелестей.

Немного потрясенному Форбену не дали достаточно времени опомниться. Гигантский негр в алых одеждах появился на пороге. Это Поль, любимый слуга Паолины, он отправляется в ванну… Тут же принцесса встала, грациозно сбросила легкий муслин, и предстала перед глазами растерянного камергера в платье нашей праматери Евы, а потом позволила Полю унести себя в ванну, которая находилась в соседней комнате. Через полчаса она вновь появилась, закутанная в муслин, легла на шезлонг и тут же заявила, что ей холодно, глядя на одну из дам, мадам Шамбодуан. Та тотчас же расстегнула корсаж, обнажила грудь и легла на ковер, подле принцессы, которая возложила свои красивые ступни на пышные груди придворной дамы, и с любезной улыбкой объяснила Форбену, что она приобрела эту приятную привычку на острове Сан-Доминго. Она добавила, что это восхитительно, чему ее гость вполне был склонен поверить.

Последовал сеанс педикюра, в течение которого молодому человеку открылся очень необычный вид… на ножки принцессы и который закончился беседой о том, что лето в этом году, оказывается, исключительно жаркое! За таким разговором камергеру последовало приглашение отужинать этим вечером на вилле.